— Если это правда, почему тогда Жан-Клод не пытается снова залучить меня в клуб?
— Он предлагал.
— Я отказалась.
— Ага, — согласился Натэниел.
— А зачем тогда говорить мне сейчас?
— А потому что я на тебя злюсь. — Он опустил голову на коробку, лежавшую у него на коленях. — Злюсь, что ты угробила наше свидание. Что какая-то метафизическая дрянь испортит нашу почти-годовщину.
— Я не нарочно.
— Это да, но с тобой всегда так. Ты хоть понимаешь, каких трудов стоит устроить с тобой нормальное свидание?
— Если тебе не нравится, то никто тебя не держит.
Сказала — и тут же пожалела, но брать обратно свои слова не стала.
— Ты всерьез? — спросил он тихо и внимательно.
— Нет, — сказала я. — Не всерьез. Просто не привыкла, что ты ко мне прикапываешься. Это работа Ричарда.
— Не сравнивай меня с ним, я такого не заслужил.
— Да, это ты прав.
Ричард Зееман был когда-то моим женихом, но недолго. Я порвала с ним, когда он на моих глазах убил и съел своего врага. Потому что он — вожак местной стаи вервольфов. Он порвал со мной, не в силах примириться с тем, что мне среди монстров уютнее, чем ему. Сейчас мы просто любовники, и он наконец-то позволяет мне питать от него ardeur. Я его подруга в общине противоестественных существ, лупа при нем — Ульфрике, и он не ищет мне замены в этом аспекте. Он ищет замену мне в виде полностью человеческой женщины в том аспекте своей жизни, где он — скромный школьный учитель естествознания. Он хочет детишек и такую жизнь, где нет полнолуний и кровожадных зомби. Не то чтобы я его за это так уж осуждала — будь у меня вариант выбрать нормальную жизнь, я бы, может быть, ее и выбрала. Ну, конечно, у Ричарда такого варианта тоже нет — от ликантропии нет средства, но он пытается разделить свою жизнь на части, причем так, чтобы одна часть ничего о другой не знала. Дело трудное и похожее на рецепт запланированной катастрофы. Но это уже не мое дело — пока он просто с кем-то встречается. Вот если он с кем-нибудь заведется серьезно, тогда и посмотрим, каково мне будет на вторых ролях.
— Ты поворот пропустила, Анита, — напомнил Натэниел.
Я выругалась и слишком сильно затормозила на неглубоком снегу. Укротив джип, я съехала на разворот. Придется разворачиваться. Всегда можно повернуть назад.
— Извини, — сказала я.
— Ты задумалась о Ричарде? — Он пытался говорить безразличным голосом, но у него не получалось.
— Ага.
— Моя вина, это я его напомнил.
— Откуда такой тон? — спросила я, сворачивая в городской квартал, где процесс джентрификации набирал силу, но еще не завершился. Но ехали мы обратно в прибрежный район.
— Если бы Ричард был стриптизером, тебя бы это тоже смущало?
— Оставь эту тему, Натэниел. Я говорю серьезно.
— А иначе что?
У меня по коже пробежала первая покалывающая волна энергии. Он настолько разозлился, что в нем просыпался зверь.
— Натэниел, ты меня достаешь сегодня. Мне это совсем не нужно.
— Я верю, что ты меня любишь, Анита. Но ты это делаешь, закрывая глаза на то, кто я. А мне нужно, чтобы ты меня принимала таким, как есть.
— Я так и делаю.
— Ты говоришь Арнет, что я — не твоя жертва. Но ты не хочешь связывать меня во время секса. Ты не хочешь меня насиловать.
— Не начинай опять, — попросила я.
— Анита, бондаж — это часть моей натуры. Мне при нем хорошо, безопасно, надежно.
Вот одна из причин, по которой я изо всех сил старалась остаться в стороне от личной жизни Натэниела. Кое-что у меня бывает — зубы там, ногти, и мне это нравится, но есть рамки, за которыми мне уже неприятно, и вот последние недели Натэниел все старается меня за них вытащить. Я с самого начала беспокоилась, что он не будет счастлив с женщиной, которая куда меньше его интересуется бондажем, и вот именно это у нас и происходит.
— В чем-то ты повышаешь мою самооценку лучше, чем кто бы то ни было, Анита, а с другой стороны — вызываешь очень нехорошее чувство по отношению к себе. Заставляешь меня чувствовать себя уродом из-за моих желаний.
Я нашла место почти рядом с пылающей неоновой вывеской «Запретного плода». Так близко припарковаться от клуба в выходные — неожиданная удача. Параллельная парковка — не самое лучшее из моих умений, и потому я сосредоточилась на ней, отпихивая бешено крутящиеся мысли о том, что ответить Натэниелу.