— И тогда вы приходите и рассказываете мне, федеральному маршалу. Зная, что я расскажу Жан-Клоду.
— Думайте как вам угодно, миз Блейк.
Уже не Анита, отметила я про себя.
— К вам в церковь заваливается большой страшный вампир. У вас как у вампира кишка тонка его выкурить, и вы приходите ко мне — к Жан-Клоду и его аморальной пирамиде власти. К тем, кого вы ненавидите.
Он встал.
— Преступление, в котором обвиняется Салли, случилось менее чем через сутки, как он — или она, они, оно — появился у меня в церкви. Не думаю, что это совпадение.
— О втором ордере на ликвидацию я не вру, Малькольм. Он лежит у меня в ящике стола прямо сейчас. И с фотографией указанного вампира.
Он снова сел:
— На чье имя ордер?
— Зачем? Чтобы вы предупредили… их?
Чуть не сказала «ее», потому что этот вампир тоже был женского пола.
— Мои прихожане не безгрешны, миз Блейк, но я уверен, что в городе какой-то новый вампир, который их подставляет.
— Зачем? Кому это может быть нужно?
— Не знаю.
— Ни Жан-Клода, ни его вампиров никто не беспокоил.
— Это я знаю.
— Без истинного мастера и истинной клятвы на крови, мистически к нему привязывающей, ваша паства — просто стадо овец, ожидающее волков.
— Жан-Клод так и сказал месяц назад.
— Да, я помню.
— Сперва я думал, это кто-то из новых вампиров, которые у Жан-Клода недавно. Среди них есть один из Европы, но я ошибся. Тут что-то более сильное. Или же это группа вампиров, объединивших силы посредством меток мастера. Я такое объединение сил чувствовал только однажды.
— Когда?
Он покачал головой:
— Нам запрещено говорить об этом под страхом смерти. Только если такое объединение обратится к нам непосредственно, тогда мы можем нарушить молчание.
— Похоже, что уже обратилось, — сказала я.
Он снова покачал головой:
— Меня и моих они тронули, потому что я — теоретически — вне обычного вампирского закона. Жан-Клод доложил совету, что моя церковь не связывает своих членов клятвой крови?
— Да, доложил.
Он закрыл лицо большими руками и наклонился к коленям, будто теряя сознание.
— Этого я и боялся, — донесся его шепот.
— Послушайте, Малькольм, я что-то не догоняю. Какая-то группа сильных вампиров лезет в вашу церковь — так причем тут Жан-Клод?
Он посмотрел на меня, и глаза его посерели от тревоги.
— Скажите ему то, что я сказал вам. Он поймет.
— Но я не понимаю!
— Жан-Клод дал мне время до Нового года — подумать и ответить насчет клятвы крови. Он великодушен и терпелив, но в совете есть вампиры, не обладающие ни одним из указанных качеств. Я думал, они будут гордиться тем, чего я достиг. Думал, им это будет приятно, но сейчас я опасаюсь, что совет не готов увидеть мой славный новый мир свободной воли.
— Свободная воля — это для людей, Малькольм. Общество противоестественных созданий держится на власти.
Он снова встал.
— Выполнение ордера почти целиком предоставляется на ваше усмотрение, Анита. Не используете ли вы эту свободу хотя бы частично, чтобы попытаться выяснить истину перед тем, как убивать моих прихожан?
Я тоже встала:
— Гарантировать ничего не могу.
— Я бы о таком и не просил. Я просто прошу вас поискать истину до того, как будет слишком поздно для Салли и другого моего прихожанина, чье имя вы мне даже не называете. — Он вздохнул. — Я же не отослал Салли из города, почему же в другой раз я поступлю иначе?
— Вы сюда входили, уже зная, что Салли в беде. Имя второго плохого парня я вам подсказывать не буду.
— То есть это мужчина?
Я посмотрела на него — просто посмотрела, радуясь, что могу выдержать полный контакт взглядов. Когда я еще не могла смотреть вампиру в глаза, изображать крутой взгляд было затруднительно.
Он расправил плечи, будто только сейчас заметил, что сутулится.
— Даже этого вы не хотите мне сообщить? Пожалуйста, передайте Жан-Клоду, что я вам говорил. Мне следовало бы прийти к вам сразу. Я думал, что это моральные принципы не дали мне сразу бежать к вам, к той структуре власти, которую я презираю. Но это были не принципы, а грех — грех гордыни. Я только надеюсь, что моя гордыня не будет стоить жизни моим последователям.
Он пошел к двери.
— Малькольм! — окликнула я его.
Он обернулся.
— Насколько это срочно?
— Это срочно.