Так и придумали мою работу ликвидатора вампиров. Нет, я не хочу сказать, что эта работа досталась мне первой — это не так. Первыми ликвидаторами были люди, убивавшие вампиров еще в те времена, когда вампиры были вне закона, и их можно было убивать на месте без всяких юридических проблем. Правительству пришлось отобрать мандаты у тех, кто так и не допер: перед тем, как кого-нибудь убивать, нужно обзавестись ордером. Одного из старомодных охотников на вампиров пришлось даже упрятать за решетку. И через пять лет после того он еще за решеткой оставался. После этого до остальных дошло.
Я еще застала конец старой школы, но почти все убитые вампиры у меня были прикрыты всеми нужными документами.
Я посмотрела на часы. Еще есть время заехать домой, переодеться для свидания, взять Натэниела и успеть в кино.
Телефон зазвонил, я вздрогнула. Нервы — надо же?
— Алло?
С вопросительной интонацией.
— Что случилось, ma petite?
Этот шелковый голос даже по телефону действовал как рука, гладящая кожу. На этот раз не сексуально, а успокаивающе. Он почувствовал, что я нервничаю — тогда, питая ardeur, он не заметил.
— Ко мне приходил Малькольм.
— Насчет клятвы кровью?
— И да, и нет.
— В чем да и в чем нет, ma petite?
Я ему передала слова Малькольма. Где-то в середине разговора он прервал нашу метафизическую связь, заглушил ее прочно и так туго, что я от него ничего не чувствовала. Мы могли смотреть одни и те же сны, но если закрывались достаточно плотно щитами, то могли и отключить друг друга. Правда, это требовало труда, и последнее время мы такое делали не часто. Молчание, когда я закончила говорить, было таким оглушительным, что я спросила:
— Ты здесь, Жан-Клод? Я даже дыхания твоего не слышу.
— Мне нет необходимости дышать, ma petite, как ты хорошо знаешь.
— Это просто пословица.
Он вздохнул, и у меня по коже пробежала дрожь — на этот раз он звучал очень сексуально. Он мог действовать на меня своей силой — и все равно закрываться, как дьявол. Я вот, когда так глухо закроюсь, отрезаю себя от своих способностей.
— Прекрати, не надо меня отвлекать голосом. О чем это Малькольм не может говорить без того, чтобы его убили?
— Тебе не понравится мой ответ, ma petite.
— Ты скажи, а решать я буду.
— Не могу. Я под той же клятвой, что и Малькольм, что и все вампиры, где бы они ни были.
— Все вампиры?
— Oui.
— Да кто мог бы — или что могло бы — вынудить вас всех к подобной клятве? — Я задумалась над своим вопросом и тут же нашла ответ. — Конечно, совет вампиров. Который правит всеми вами.
— Oui.
— И ты мне не станешь говорить ничего о том, что происходит?
— Я не могу, ma petite.
— Что ж, это чертовски досадно.
— Ты понятия не имеешь, как это досадно, ma petite.
— Я твой слуга-человек. Это не посвящает меня во все твои тайны?
— Да, но это не моя тайна.
— Что значит — не твоя.
— Это значит, ma petite, что я не могу обсуждать ее с тобой, если не получу специального разрешения.
— А как ты его получишь?
— Не дай бог, чтобы я когда-нибудь мог тебе ответить на этот вопрос.
— А это что значит?
— Это значит вот что: если я буду в состоянии с тобой об этом говорить открыто, значит, к нам обратились. А это будет очень нехорошо, если к нам обратится это.
— Это? Это какой-то предмет, а не личность?
— Я ничего больше не скажу.