Вернулся обратно в коридор и, поколебавшись, заглянул в соседние двери. Там оказалось еще две спальни и библиотека, полная старинных томов в тисненых обложках. Костя достал один, потом другой – все на немецком. Он вздохнул, поморщился, поставил книги обратно. Сунулся в окно, но тут оно смотрело на переулок и ничего интересного внизу не происходило.
Оставалось только последовать плану, который он изложил Вере: принять душ и лечь спать, чтобы время прошло быстрей.
Сидя в машине, везущей ее через Дунай, Вера быстро набирала в телефоне сообщения секретарю: заказать на вечер стол в ресторане, на ближайшие дни обязательно билеты в оперу, освободить завтрашнее утро и вечер пятницы.
Проведя несколько часов в обычном плотном графике, она еще успела заскочить в салон на массаж и маникюр. Мастера, знавшие ее уже давно, о предпочтениях не спрашивали, просто улыбались и сразу приступали. Негромкая музыка, мягкий свет и приятные запахи внушали легкость и чувство уверенности в себе. Освеженная, обновленная, она вышла в наступающий вечер и пешком двинулась в сторону цветочного рынка.
Купила большой букет роз с зеленью эвкалипта, попросила завернуть в простую слюдяную пленку без украшений. С цветами в руках медленно прогулялась по переулкам до дома, поднялась на лифте и замерла перед дверью, не решаясь войти. Приложила руку к прохладному дереву, погладила светлую краску, коснулась скважины замка в медной накладке. Постаралась успокоить дыхание, улыбнулась, набираясь храбрости. Наконец, сунула в скважину ключ и повернула. Дверь не поддалась – похоже, ее заперли изнутри. Вера нажала на кнопку звонка, по квартире разнесся музыкальный звук, похожий на бой часов. Прошлепали шаги, стукнула защелка, и на пороге возник Костя в банном халате. Вид у него был встрепанный и удивленный.
– Я тебя разбудила?
– Ага, – кивнул он. – Свалился и заснул, сам не заметил как.
Он отступил в сторону, впуская ее; Вера протянула ему букет, и Костя неловко взял его одной рукой.
– Держи крепче, уронишь, – рассмеялась она, скидывая обувь.
Костя перехватил букет поудобнее, покрутил головой, придумывая, куда бы его деть.
– Неси на кухню, я сейчас.
Костя замер в нерешительности, словно забыл, где эта самая кухня. Вера подтолкнула его в спину, повернула в нужную сторону. Костя был босиком, голые ноги оставляли на паркете круглые теплые следы, которые тут же таяли, испаряясь.
В гостиной Вера взяла с консольного столика большую латунную супницу, которую использовала как вазу, и отнесла на кухню. Налила воды и опустила туда розы, сняв предварительно упаковку. Костя наблюдал за ее манипуляциями, почесывая в затылке и подавляя зевоту.
– Ну вот, – сказала Вера удовлетворенно, – красота же?
Костя наклонился и понюхал цветы, в блаженстве прищурив глаза.
– Роскошно, – подтвердил, кивнув головой. – Как прошел рабочий день?
Вера пожала плечами:
– Прошел. Сейчас переоденусь, пойдем ужинать.
– В какое-нибудь твое любимое место?
– Естественно. Называется «Медуза».
– Там шницели подают?
– А ты поклонник?
Костя смешливо фыркнул:
– Когда в Риме, делай как римляне.
– Значит, будем есть шницели.
Вера развернулась, собираясь отправиться к себе в спальню, но Костя ее задержал, встав на пути. Положил руки на плечи, наклонился поцеловать, и она поддалась, растаяла, обняла его поверх халата. Они прошли к ней в комнату, легли на широкую двуспальную кровать, полежали, глядя на потолок, где в сумерках поблескивала люстра, на которой настоял в свое время Магнус.
– Как ты тут оказалась? – спросил Костя вполголоса. – Почему-то мне все время кажется, что ты не отсюда.
– Может, так и есть, – ответила Вера. Костя, впадавший временами в самоуверенную слепоту, сейчас оказался неожиданно близок к правде, и Вере стало не по себе.
Чтобы не говорить больше, она приподнялась над подушкой, стащила через голову футболку, оставшись в кружевном белье. Костя, вдохновленный, погрузился в изучение ее тела, проводя по нему губами и кончиками пальцев, наклонился к плоскому животу, двинулся выше. Вера замерла, прислушиваясь к нарастающему возбуждению, подалась ему навстречу.