Она видела, как срезали на экзаменах отличников и медалистов, оставляя места для блатных. Дрожала, садясь перед экзаменатором, так, что трясся стул. На английском ей даже предложили выйти успокоиться, но она отказалась, попросила только отвечать первой. В институте действовала внутренняя система оценок, специально предназначенная для отсева неугодных. Им ставили пятерки: вроде бы это было «отлично», но высшим баллом считалась шестерка, получить которую могли только те, о ком договорились заранее. Завкафедрой, приятельница Ярославы Афанасьевны, не подвела, и Вера получила свои шестерки по английскому, русскому устному и за диктант.
Она позвонила маме сказать, что ее приняли, выслушала поздравления и пошла в деканат договариваться, чтобы ее оставили в общежитии на каникулы. Ехать домой Вера не собиралась – просто не могла. Пусть в общаге бегают тараканы и из кранов капает ржавая вода, пусть на кровати невозможно уснуть, а в туалет страшно войти, все лучше, чем увидеться с Костей после того, что случилось.
Выйдя из деканата, Вера отправилась в Третьяковку – посмотреть на Сомова, его радуги и арлекинов. Нашла там и оригинал, с которого была сделана Костина репродукция, изучила, кажется, до последнего штриха.
Разрешение Вере дали, велев оплатить пребывание в общежитии летом. Стоило это копейки, а деньги у нее были – бабушка дала. Вера посчитала, сколько от них остается, и пошла в оптику к окулисту.
– Я хочу носить линзы, – объяснила она врачихе в халатике, туго обхватывавшем попу.
– Садитесь, сейчас подберем, – ответила та равнодушно, как будто прямо перед ней не совершался сейчас радикальный переворот в жизни другого человека.
Надевать линзы оказалось не просто неприятно, а мучительно. У Веры текли слезы, и круглые пленочки вываливались обратно на ладонь. Врачиха взялась за дело сама: двумя пальцами раздвигала веки, другой рукой вставляла линзу. Вера поморгала, зажмурилась, широко распахнула глаза. Неужели люди без очков действительно видят так? То есть буквально все – вообще? Свет внезапно стал ярче, предметы резче и выпуклей.
– Вы попробуйте встать, походить, – предложила врачиха, и Вера поднялась со стула. Пошатываясь, сделала несколько шагов. Очень хотелось вытащить линзы и снова надеть очки, вернуться в привычный слегка размытый мир близорукой девочки, горбящейся над книгами. Но Вера заставила себя этого не делать, заплатила за линзы и все, что к ним полагалось: контейнер для хранения, раствор для промывки, какие-то капли. Врачиха дала ей еще брошюру с инструкциями и распрощалась.
По дороге в общежитие Вера останавливалась перед витринами и рассматривала себя в отражениях. Старалась запомнить, как выглядит, потому что твердо решила похудеть. В интернете она прочитала про диету звезд, по которой надо было питаться практически одними белками: рыбой, курицей и морепродуктами, с небольшими порциями овощей. Морепродуктов Вера побаивалась, и стоили они дороговато, но рыба в Москве продавалась любая, и овощей хватало тоже, тем более что стояло лето – сезон.
На вареной треске с огурцами и помидорами она начала стремительно таять. Весов в общежитии не было, и Вера взвешивалась в аптеке поблизости. За первую неделю она потеряла три килограмма, уверовала в силу диеты и на всякий случай сократила количество овощей. Еще разрешались яйца – не больше двух штук в день, – но она съедала белок, а желток выбрасывала. Научилась на глаз точно определять вес порций, высчитывала калорийность любой еды, которую клала в рот.
Если вдруг хотелось махнуть на все рукой и наесться до отвала, Вера шла в Третьяковку. Садилась перед арлекином и дамой, видела себя в Костиной комнате. Тут же вспоминалось недавнее унижение, и аппетит пропадал. Соседка Лиза приносила в комнату шоколадки и вафли, громко хрустела ими в своем углу – Вера держалась. Желудок побаливал, но она обманывала его, глотая чай с заменителем сахара.
Двигаться стало легче, вес уже не так мешал, и Вера начала бегать по утрам. Светало рано, около пяти, а в полшестого она выходила на пробежку. По Маросейке ездили поливальные машины, похожие на гигантских божьих коровок. Прежде чем обогнать Веру, они гудели ей в спину, и она отскакивала от края тротуара. Потом у нее весь день ныли колени и тянуло мышцы ног, но Вера даже радовалась, считая это хорошим признаком.
Вес продолжал быстро уходить и старая одежда, с которой она приехала в Москву, болталась на ней, как пустые мешки. Вера ничего себе не покупала, решив сразу перескочить с размера L на S. Она заходила в магазины и примеряла вещи, которые мечтала носить: видно было, что уже скоро они станут ей в пору.