Вера, воспользовавшись паузой, встала и быстрыми шагами двинулась к выходу. Костя кинулся за ней следом, подхватил под локоть, бросил мужчине, обернувшись:
– Извините, я спешу!
На улице было прохладно, и он сдернул пиджак, накинул Вере на плечи. Она шла вперед, не глядя на него, и Костя, подстроившись, зашагал с ней в ногу. Они миновали оперу, перешли Ринг напротив Бурггартена и оказались на Марияхильфер. Вера свернула в переулок, Костя за ней. Липы всплескивали им вслед круглыми листьями, похожими на сердечки.
Вера остановилась у подъезда, над которым разливал жидкое золото на тротуар кованый фонарь. Она замерла в круге света, и Костя в ужасе подумал, что сейчас они расстанутся, и он больше ее не увидит. Вера повела плечами, пиджак соскользнул, и Костя подхватил его, думая, что это означает прощание. Но нет, она просто потянулась достать из сумочки ключи.
Пискнула цифровая панель замка, Вера вошла и жестом показала – ты тоже. Костя заторопился, повел ее к лифту. На последнем этаже Вера отперла квартиру, впустила его, дала осмотреться. Первым, что он увидел, была картина – подарок мужа. Костя приветствовал Сомова, как старого приятеля: сколько времени он провел над его альбомами, сколько ходил по «Альбертине», пока они готовили декорации!
– Я хотела ее отдать, – Вера неслышно подошла к нему со спины, – но Магнус настоял, чтобы картина осталась.
– Как благородно! – едко заметил Костя.
Вера ничего не ответила, прошла на кухню, стала варить кофе.
– А тебе можно? – тут же взметнулся Костя.
– Как-нибудь разберусь сама, – усмехнулась она.
С чашками в руках они сели на диван. Вера сбросила туфли, подобрала ноги.
– Давай ты послушаешь, как я вижу ситуацию, – сказала она, глядя перед собой.
Костя молча кивнул.
– Я забеременела случайно. Ребенка не хотели ни я, ни ты. Ты ничем мне не обязан, и я хочу и дальше жить одна. Ребенок не должен нас связывать.
– А у меня есть право голоса?
– Хорошо. Скажи ты.
Костя задумался на мгновение, а потом медленно произнес:
– Нам дали второй шанс. Случайности – язык бога. За эти месяцы я много передумал и понял, что без тебя мне не нужен ни театр, ни Вена, вообще ничего. Я работал ради тебя. Чтобы показать, как тебя люблю. Я люблю тебя, ты слышишь, Вероника?
Вера вздрогнула, подняла на него глаза. Костя продолжал:
– Если ты мне сейчас откажешь, я уеду. Не буду тебя больше беспокоить. Честное слово. Но если согласишься, я хочу жить с тобой. Хочу, чтобы каждый мой спектакль посвящался тебе. Чтобы ты всегда была рядом.
Вера собралась что-то возразить, но он приложил палец к ее губам:
– Не из-за ребенка! Я ведь и не знал про него до сегодняшнего дня. Из-за тебя. Мы могли бы пожениться…
Вера оттолкнула его руку:
– Я не хочу замуж!
– Хорошо-хорошо, – заторопился Костя, – будем просто жить вместе.
– Только не сразу!
– Не сразу, – закивал он, – со временем.
– Мне нравится эта квартира…
– Мне тоже, но и у меня хорошо. Вот ты посмотришь, сама решишь. Там есть терраса на крыше, и вид прямо на оперу.
– А у меня на музей.
– Ну пускай будет музей. Главное, скажи, ты же не против?
– Нет… наверное, не против.
Костя в душе возликовал, отставил чашку на пол. Осторожно взял Веру за щиколотку, переложил ее ноги себе на колени. Она посмотрела на него исподлобья, но сопротивляться не стала. Костя погладил стройные лодыжки, помассировал пальчики.
– Устала, наверное, на каблуках?
– А ты как думал!
– Я буду о тебе заботиться! Следить, чтобы ты отдыхала.
– Мой врач тебя одобрит, – улыбнулась Вера.
– Кстати, про врача: пол мы еще не знаем?
Услышав его «мы», Вера задрала одну бровь, но не возмутилась.
– Нет, конечно. Для этого слишком рано.
– Ты кого хочешь?
Снова Вера едва заметно напряглась, потом сказала растерянно:
– Сама не знаю. А ты?
– Девочку! Чтобы была похожа на тебя.
– Уверен?
– Естественно.
– Ладно. Пускай будет девочка, – согласилась она.
Костя наклонился, поцеловал ее коленку, выступающую из пены многослойной фатиновой юбки. Вера неуверенно протянула руку, погладила его по волосам. Осмелев от ее прикосновения, он двинулся выше, к бедру. Провел губами по коже, уперся в нее лбом. Выдохнул с негромким стоном, обнял Веру за талию.
Она не сопротивлялась, но и отзываться не спешила. Сидела, замерев, глядя широко раскрытыми глазами в пространство. У Кости побежали по спине мурашки, руки дрогнули, смыкая объятие. Он оторвался от ее ног, скользнул по диванным подушкам к ней ближе, прижался губами к губам. Провел пальцами по шее, по груди, заново встречая знакомые контуры, притянул к себе, упоенно вдыхая Верин запах. Расстегнул одну за другой маленькие пуговички на корсете, освободил ее из шелкового плена; платье осталось лежать на диване.