— А где Микаса? — уже немного заплетающимся языком спросил Жан, очень расстроенный тем, что не успел дать быстро убегающей Браус подзатыльник. Она уже спряталась под боком у Конни, чему парень был только рад, закидывая девушке руку на плечо, после чего та прижалась ближе.
Кирштайн оторвался от созерцания этой милой картины и повторил свой вопрос, не получив на него до этого ответ.
— С Эреном, может, опять ходит, — ответил Бертольд, отсаживаясь подальше от заведенной алкоголем Имир.
Та хорошо раскрепостилась и усадила Лапушку к себе на колени, крепко обнимая и шепча всякую чушь на ушко. Хоть и красная как рак, Ленц не сопротивлялась ее действиям, только иногда смущенно просила вести себя приличней.
Сидящей сбоку Райнер не мог спокойно смотреть на все это, отворачиваясь и каждый раз выпивая с горя.
— Или с Армином, — добавил Марко, который почему-то сидел на земле.
— Ты хотел пригласить ее на танец, Жан? — подала голос Криста. Девушка вывернулась из объятий Имир, присев назад к ней на колени и обняв одной рукой за шею. Имир, услышав это, заявила:
— Да у него кишка тонка.
Браун не особо жаловал Имир и редко когда был в чем-либо с ней согласен, но сейчас блондин громко усмехнулся, соглашаясь:
— Именно. Скорей Саша перестанет пиздить у меня хлеб за ужином, чем он пригласит Аккерман на танец.
Возмущение Жана было прервано громким «Как ты увидел, Райнер?», на что Браус получила тычок двух пальцев в свою сторону и грозное «Я вижу все.»
— Пошли вы, — огрызнулся Жан, жестом руки прося Райнера передать ему бутылку.
Блондин, зорким глазом оценив текущее состояние товарища, отрицательно покачал ему в ответ головой и показал кулак. Мол, хватит тебе уже, друг.
Кирштайн состроил непередоваемое возмущенное лицо, от чего Райнер зашелся в громком гоготе. Остальные удивленно посмотрели на него, не понимая, что парня так развеселило.
Смех Брауна перешел уже в настоящую истерику после того, как Кирштайн бросился в его сторону с кулаками, но, запутавшись в развязанных шнурках, упал.
Ох, не слушал он совета доброго папаши Райнера всегда следить за собой. Не слушал.
— Ненавижу тебя, Браун, — произнес Жан, вставая. Хотя парень был просто разозлен и не говорил всерьез, в голосе его отчетливо слышались нотки стали.
Обычно часто лезущий на рожон с шутками и, порой, драками Райнер сегодня этому сильно удивился. Может, сказывалось немалое количество выпитого алкоголя, который расщедрил Брауна на эмоции. Обидно было слышать, что тебя кто-то не любит. Райнер честно не понимал — за что его можно не любить?
Шутит? Ну, подумаешь. Издевается? Это же не всерьез. Не делится папиросками и не дает списывать? Им же на пользу!
Бертольд, смотрящий на друга, отчетливо видел, в каком смятении от слов Кирштайна он сейчас был. Шестое чувство подсказывало ему, что ничего хорошего в этом нет.
— Ладно тебе, — мирно обратился он к Жану. Тот зло стрельнул в него глазами, и Гувер только придал голосу твердости, — Не заводись, Жан.
Кирштайн, пару секунд пиля высокорослого глазами, громко фыркнул, чем рассмешил добрую половину компании.
Накалившаяся обстановка остыла окончательно брошенной шуткой Имир про слишком несдержанных и быстрых мужиков.
Сейчас к этой ораве быстрым шагом приближался Эрен.
— Чего ржете? — спросил парень, остановившись возле Брауна. Но, заметив уже практические пустую бутылку в его руках, Йегер закатил глаза и выдал издевательски:
— Действительно. Скорей, чего бы вам не ржать?
— Пришел на мозги капать? — рявкнул Жан. Парень, кажется, собирался уходить, сделав пару больших шагов по направлению к танцполу, но остановился напротив Йегера с вопросом.
Эрен молча показал ему средний палец и отмахнулся, как платочком другой рукой, показывая, что не в настроении сегодня спорить.
В это время, музыка на фоне резко поменяла направление. На место веселой и заводной мелодии пришла размеренная и плавная.
Во ней отчетливо были слышны звуки скрипки и, может, арфы. Сама она могла бы подойти не сколько под медленный танец, сколько под детскую колыбельную.
Криста тихо замурлыкала, облакачиваясь на Имир спиной и вслушиваясь в эту красивую мелодию внимательно.
Спрингер, не стеснясь, громко зевнул. Саша положила ему голову на плечо.
Даже враждебный настрой Кирштайна куда-то пропал и сейчас парень, как и остальные, просто молча слушал это великолепие.
— Кто, интересно, притащил такую пластинку? — не в тему вдруг раздалось громкое недовольство Эрена. Кажется, он был далек от музыки и от всего, что не имело отношения к титанам, — Только в сон от нее клонит.
— Ага, — согласилась Саша, прикрывая глаза, — Но очень красиво.
— Да… Очень красиво, — медленно протянула Криста.
Сейчас был очень подходящий момент для того, чтобы утащить кого-нибудь на танец. С этой музыкой и под тусклым, но по по-своему приятным лунным светом, обстановка обещала бы быть романтичней некуда.
Приняв предварительно пару рюмок или всю бутылку, можно было бы вообще еще горы свернуть. Благо не водились они в этом районе.
Кирштайн воодушевленно думал про себя, что и как он может сделать до того момента, как Спрингер не завопил во все горло:
— Смотрите! Арлертхарты!!!
Проследив за направлением взгляда его бешено горящих глаз, ребята разглядели на танцполе главных ветеранов любовного фронта. Армин и Энни, специально или по стечению обстоятельств, находились прямо в центре и пытались отойти куда-нибудь в угол, но их постоянно толкали другие курсанты. Леонхарт недовольно морщилась, а Армин что-то ей говорил, аккуратно хлопая по плечу. Пытаясь, видимо, успокоить, как маленькую девочку.
— Ой, что сейчас будет, — мечтательно выдала Браус, разулыбавшись. Все остальные последовали ее примеру, планируя наблюдать за этими двумя.
— Что вы их не видели никогда? — с неприязнью спросил Гувер. Конни подозрительно на него оглянулся.
Действительно, это было подозрительным. Потому что Гувер — номер один по скрыванию своих чувств и эмоций от других.
— Как мило! — донесся счастливый писк Кристы, — Микаса тоже будет танцевать!
— ЧТО? — одновременно заорали вечные соперники.
И правда. Чуть поодаль стояла Микаса, которую свободно вел в танце какой-то щегол. Тощий, не очень высокий — Аккерман, кажется, была выше — он умудрялся еще в наглую держать руку на ее талии.
На ЕГО талии!
— Что за… — закипал Йегер.
— Как так?! — раздосадованно завопил Жан, совсем не понимая, что он делает в этой жизни не так.
Очень вовремя не хватало только громкого ржача Имир и фразы о судьбе вечного неудачника.
— Жан, если тебе интересно, — тихо подал голос Марко, — этот парень, наверно, ее просто пригласил на танец.
Кирштайн повернулся к Ботту с очень озадаченным лицом и, хлопая по очереди то левым, то правым глазом, изумленно выдал:
— А что, так можно было?
И под смех товарищей и злые крики Эрена, Кирштайн твердым шагом направился на танцпол, с намерением избавить мир от подобного дерьма.
— Эй, Жан, — крикнул ему в догонку Райнер, — Не морай сильно руки, ты ведь солдат!
— Пошел ты, Браун! — достаточно громко послышалось ему в ответ из толпы.
После того, как Райнер растянул губы в ухмылке, вдогонку еще прилетело:
— Воин, блять!
Райнер застыл. Ничего не говоря, не шевелясь и не моргая. Даже не дыша.
Парень спрятал лицо в ладонях, сквозь которые выглядывал один его глаз.
Гораздо более пустой, чем бутылка с коньяком.
Поднявшись, Браун с грохотом разбил ее об стул, не слушая дальнейшие крики друзей о том, что не надо было так много пить.
Его настоящий друг сразу подскочил к нему и попросил успокоиться.