***
Дураку было бы понятно, что эти двое совершенно не умеют танцевать. Арлерт вообще даже не знал, с чего начинать этот танец.
Нет, нет. С чего конкретно понятно — с руки. Но руку ей он уже подал и все сжимает в своей, не зная, что дальше делать. Что дальше делать?
Наблюдая, как лицо Армина начинает медленно багроветь от чувства собственной беспомощности, Леонхарт решила взять все в свои руки. Ей не привыкать.
Девушка подошла к Армину так близко, что можно было почувствовать горячее, сбившееся от волнение дыхание.
— Положи мне руки на талию, — тихо попросила Леонхарт, обхватывая своими руками шею Арлерта.
Блондин нервно глотнул, зачем-то еще вопросительно взглянув на блондинку. Та кивнула ему головой.
Можно, Арлерт. И не просто можно. Надо.
Армин медленно потянул руки к талии девушки, слегка вздрогнув, коснувшись ее. Почему-то именно сейчас Энни казалась ему очень хрупкой. Может от того, что на ней сегодня не было солдатской униформы с тугими и жесткими ремнями сверху. Без всего этого, в этом легком голубом платье, девушка казалась ему меньше раза в два. Чересчур нежной. Такой женственной.
Армин аккуратно притянул блондинку к себе, боясь применить к ней лишнюю силу. Вдруг покалечит?
Энни зарылась головой в его плече, не доставая ростом дальше.
В таком положении они простояли некоторое время. Похоже было на то, как Энни обнимала его в день битвы с Ллойдом. Арлерт излишне громко выдохнул. Год назад все казалось таким другим.
Больше не желая стоять столбом, Армин осторожно повел девушку в танце. Энни не сразу сообразила, что делать, случайно наступив ему на ногу.
— Прости, — поспешно извинилась Леонхарт, мысленно проклиная эти дурацкие солдатские сапоги. Конечно, она бы не за что на свете не пошла бы в туфлях, даже если бы они у нее были, но от более удобной обуви точно не отказалась бы.
— Нормально, — беззаботно улыбнулся парень, потянув Энни за руку к себе снова, — Продолжим.
Сложно было назвать это настоящим танцем. Казалось, что эти двое, просто обнимая друг друга, вдруг решили размять ноги и потоптаться на месте. Если смотреть на них только под одним углом, то даже комментировать смешно. Потому что эти двое, даже постоянно наступая себе на ноги, все равно каждый раз тянулись к друг другу и продолжали это сумасшествие.
— Тебе весело? — вдруг спросил Армин, вдыхая снизу светлой головы запах ромашек.
Запах Энни.
— Нет, — вяло ответила она.
Голос ее отдавал сплошным безразличием, а тело такой теплотой, что Армин прижал ее к себе еще крепче, боясь, что, если вдруг отпустит, то тут же замерзнет.
Армин обнимал Энни, словно маленький ребенок любимую игрушку, не стесняясь, вдыхал ромашковый запах ее волос. Энни горячо дышала ему в плечо, мяла пальцами кожу на шее и говорила что-то про безнадежных идиотов.
Мысль о безнадежности в считанную секунду подпортило настроение Арлерта.
Кажется, он вернулся в реальность.
Он снова слышал музыку, до этого вообще не существующую в их общей атмосфере. А сейчас он понял, что красивая колыбельная давно закончилась и во всю гремели трубы с барабанами.
Кто только подсунул пластинку С ЭТИМ сегодня?
Зачем он только решил потанцевать С НЕЙ сегодня?
— Думаю, что хватит, — отстранился блондин, развернувшись к Энни спиной.
Она поняла, что все уже закончилось лишь тогда, когда вместо быстро удаляющейся спины Армина увидела злое, нет, ОЧЕНЬ злое лицо Брауна.
***
— Энни! — неожиданно послышался крик этого парня и хлопок закрывающейся двери. Энни выронила мыло из рук.
Легок на помине.
Здесь не было порожков. Леонхарт слышала как Райнер, громко хлюпая сапогами по воде, прошелся по всей душевой, остановившись в конце у шторы, за которой находилась она.
— Я знаю, что ты там.
Голос Райнера во всю сочился злобой, но вместе с этим парень говорил невнятно. Будто очень сильно хотел спать. Или может…
— Ты что, пьян? — безразлично спросила Энни, смывая остатки мыльной пены с рук. Райнер за шторкой громко хмыкнул.
— Тебя это смущает? — надменно спросил он. Тут парень заметил, как случайно наступил на валяющееся на полу платье. Оно уже полностью промокло.
— Кажется, кто-то завтра заболеет, — издевательски протянул Браун, подняв его и выжимая, как половую тряпку.
Энни устало вздохнула, думая, что сейчас Брауну могло понадобиться от нее. На ум снова пришло его чертовски злое лицо, выхваченное тогда зорким глазом в толпе.
— Ты просто так пришел? — спросила девушка, проводя руками по волосам. На тех осталось еще немного пены, от чего снова пришлось вставать под кран.
— Да, просто так. На улице холодина, а ты тут помещение нагрела. Дай, думаю, зайду. Погреюсь, — как можно серьезней заявил Браун.
Райнер подошел к стене и облокотился на нее, держа платье в руке. Вслушиваясь в шум воды, Браун прикрыл глаза. На нем заметно сказывались несколько часов борьбы со сном. Танцы закончились часа три назад. А уже около часа ночи. Правда, не все курсанты еще разошлись и никого, почему-то, не отправили спать. Говорят, офицеры перебрали у себя с алкоголем и уехали продолжать развлекаться в город. Энни перед походом в душ просто болталась по улице, а Райнер… Райнер болтал боксерскую грушу в тренажерном зале.
Возле входа стояли солдатские сапоги Леонхарт. Райнер вспомнил, какой обычной девчонкой она была сегодня вечером и как эта грубая обувь не подходила к ее воздушному платью.
— Туфли не нашла? — спросил Браун, отводя от них даже немного презрительный взгляд. Энни не отвечала.
Девушка, что пару минут назад хотела скорей уйти, сейчас растягивала время, как могла. Уже два раза ополоснула голову и сейчас опять намыливала тело. Еще чуть-чуть и мыло точно развалится в ее руках. Леонхарт поджала губы, пытаясь удержать этот слишком маленький кусочек.
— Эн… ни, — запинаясь, позвал Райнер. Что странно, сознание уже почти протрезвело, но язык все равно заплетался. Как будто Браун пил без передышки не меньше недели.
Энни ничего не ответила, включив сильней воду.
— Хочешь устроить здесь потоп? — заметив это, уже крикнул Браун, — Ради бога! Только учти, что я тебя со дна достану, и мы все равно поговорим.
Мыло будто растаяло в ее руках, подобно надеждам на избежание любых разговоров с Брауном.
Некуда бежать.
Выключив воду, Энни просунула руку через шторку.
— Одежду дай.
— Зачем? — усмехнулся Браун.
Но, не желая быть избитым, парень все-таки подошел и отдал Энни вещь.
Левая рука убралась с платьем назад, а после появилась пустой — только с показанным среднем пальцем.
— Вылезай уже, — только нахмурил брови Браун, — Надо поговорить.
Энни минут пять, наверно, еще возилась. Райнер начинал злиться и думать о том, что за этой шторкой находится еще целый шкаф с одеждой, но Леонхарт появилась, опровергнув его теории, только в поданном платье.
Девушка вся была такой мокрой, словно успела еще за это время нырнуть в пруд. Вода буквально мелкими дорожками стекала по всему ее телу, капая на пол. Дешевая ткань платья, ожидаемо, стала неприятной и практически прозрачной, прилипая к телу и обрамляя все его контуры. Затвердевшие соски проступали особенно четко и болели очень сильно, от чего Леонхарт, не сдерживаясь, местами морщилась.
После, она откинула в сторону тяжелые, будто клеем приклеенные к лицу, волосы, внимательно всматриваясь ледяным взглядом в ухмыляющуюся физиономию Брауна.
— С легким паром, — сказал парень, скрестив руки за спиной. И кивнул головой в сторону ее сапог, — Надевай уже. Хватит лясы точить.
Энни только тихо фыркнула и, без разрешения облокотившись на руку Райнера, начала надевать сапоги. На мокрые ноги это было сделать практически невозможно, как бы сильно девушка их не тянула и, не сдерживаясь, ругалась вслух.
— Господи, — закатил глаза Райнер и оттолкнул ее. Пока Леонхарт непонимающе смотрела на него, парень быстро выискивал глазами, куда можно присесть.