Бесцеремонно сплюнув на пол шелуху от пары семечек, закинутых в качестве закуски в рот, Леонхарт сделала еще глоток. Она выпила уже пару кружек и после окончания этой точно нальет себе еще. Даже не побоиться наткнуться на сошедшего с ума от счастья Йегера или, сто процентов, уже бухого в щи Брауна. Она пойдет и нальет себе еще!
Хмель приятно расслаблял, и Энни все ждала, когда он ударит в голову. Она наслушалась рассказы Мины о родителях, которые раньше много пили из-за каких-то тяжелых проблем в жизни и сейчас ждала, когда ей тоже полегчает.
Говорят, что табак еще расслабляет, но это утверждение Энни проверить не могла. И даже если бы у нее в руках были самые дорогие и крутые сигары — все равно бы не стала бы. От одного запаха начинало тошнить. Она часто чуяла его от Райнера, чуть-чуть от Бертольда и высказывала каждый раз свое презрение.
Однажды учуяла его от Армина, который, однако, был хорошим мальчиком и после одного раза больше не курил. Энни сделала поледний, самый большой глоток, с грохотом поставив кружку на стол. Она почти опустела.
Энни тоже уже пуста. Совсем.
Учеба пролетела просто катастрофически быстро. Она даже из нее ничего толком не запомнила, кроме теплых посиделок и, порой, захватывающих историй с солнечным мальчиком.
И как на зло, именно это хотелось меньше всего запоминать. Леонхарт громко сплюнула еще одну шелуху почти в ноги очередного проходящего, пуская в того убийственный взгляд. Он поспешно ретировался.
Жаль, правда, что не со всеми работает этот способ. Энни готова была килограмм семечек съесть и плеваться ими, точно патронами ружье, лишь бы это сработало и вдруг появившийся Гувер ушел.
— Привет, — тихо поздоровался парень, присаживаясь напротив. Энни хмыкнула, кивнула головой. Хоть чуть-чуть, но надо было вести себя прилично.
Ведь она, как сказал однажды Райнер, такая себе, конечно, но девушка.
— Чего тебе? — не смотря на Бертольда, Энни рассматривала его кружку. С таким вниманием, будто там был последний в мире целебный отвар, а она смертельно чем-то болела. Она была полной. Полной расслабляющегося и уже полюбившегося напитка.
Гувер заметил заинтересованность Энни и скромно улыбнулся, кивнув на ту головой.
— Хочешь бери. Я больше не хочу.
Бертольд не успел закончить последнюю фразу, как Энни схватила кружку и сделала несколько больших глотков. Даже слишком больших, ибо по ее подбородку потекло несколько капель, спускаясь и приземляясь пятнами на кофту. Энни также громко поставила кружку на пол, беспардонно вытеревшись рукавом.
— Спасибо, — так, будто ее заставили это сделать, поблагодарила Леонхарт и нагло добавила, — можешь идти.
Бертольд постоянно отводил глаза в сторону, не решаясь взглянуть на Энни. Даже если она сейчас выглядела не особо привлекательной, со своим полным отсутствием манер и хамоватой речью в разговоре, Бертольд находил в ней лучшую, полностью идеальную во всем девушку из всех возможных.
Он отчаянно краснел всякий раз, когда Энни смотрела на него полным презрения взглядом. Он не разбирался в эмоциях, что она к нему на самом деле испытывает. Хватало того, что она просто на него смотрела!
Парень, не зная, что ему еще сделать, выпил сам. Повторить подвиг Энни не решился, правда — захлебнулся бы еще, поймав ее насмешливый взгляд. А не смеяться над ним она просто не могла.
Мягкосердечные монстры, позволившие себе влюбиться в Снежных Королев, не могут не смешить.
— Энни… — открыл было Бертольд рот, но тут же закрыл его, опять отводя глаза в сторону. Леонхарт оглянулась на него, устало подперев рукой подбородок, параллельно с этим тщательно прикидывая в голове, сколько кружок еще надо выпить до полного помутнения рассудка.
Бертольд был очень далек от ее мыслей. Он почесал рукой затылок и стеснительно прикусил губу, упираясь глазами в стол, буквально, на одном дыхании выпалил:
— Я знаю, что тебе сейчас тяжело. Хочу сказать, что мы рядом. Можешь рассчитывать на нашу поддержку. На мою тоже. Ну, и на Райнера, конечно. Мы же не чужие люди, в конце концов и точно никогда не будем.
Энни не вдохновилась этим заявлением и не подхватила уверенность Гувера в людях. Сложно было доверять кому-то, зная, что тебе самой доверять нельзя.
Какая-то двойная диллема получается. Немного ироничная и жесткая, но Армин бы оценил.
Армин любил колкие и обрывистые фразы, точно клочки рваной бумаги, и бьющие прям в сердце. Может поэтому парню и нравились все ее приемы, большинство из которых Леонхарт считала слишком резкими и отрывистими. Но полностью ей подходящими.
— Я пришел сюда, чтобы поддержать тебя, Энни — осторожно сказал еще Бертольд, видя, что девушка не отвечает и вообще, вроде, полностью погрузилась в себя.
— Спасибо, но нет, — отрицательно покачала головой блондинка, поблагодарив, однако, за внимание.
В одном этот высокорослый был прав. Как бы старательно Энни не избегала этих двоих в течение всего обучения — при появлении первых серьезных проблем она к ним первым спряталась под большую руку. Теплую, хоть и по-своему.
С теплом солнечного мальчика, конечно, не сравнить. Как там Армин, кстати?
— Армин… — словно прочитав ее мысли, мрачновато заговорил Берт. Энни, не скрывая удивления в глазах, посмотрела на него.
Бертольд даже не смутился ее открытому взгляду. Казалось, что то, что он сейчас скажет, он сказал бы даже в том случае, если бы они находились в тесной кладовке, стоя напротив и только в обществе друг друга. И даже бы почти не покраснел.
— Армин тебе не нужен, Энни, — внушал он ей, говоря тихо и плавно, словно, как маленького ребенка боялся спугнуть, — завтра мы начнем свою операцию. А после уберемся отсюда подальше, домой. За эти чертовы стены, оставляя их и всех прочих как можно дальше…
Энни потянулась через весь стол, резким движением затыкая рукой Гуверу рот. Глаза ее зло сверкали. Лед в них сегодня был особенно твердым, казалось, не поддающийся растопке даже самым большим огнем.
Даже паром самого большого титана в мире, что был сейчас перед ней испуганным и полностью смятенным.
— Молчи, болван, — спокойно попросила Энни, даже со смешинкой произнеся его имя. Она практически сидела на столе, чуть не опрокинув кружку с пивом, и оглядывалась по сторонам, проверяя, много ли они привлекли внимания.
Нет. Никто вообще на них не смотрел. Все были слишком увлечены, наблюдая за разговором Эрена с некоторыми из курсантов. Энни не слышала, о чем он оживленно говорил. Наверно, опять о титанах.
— Хмм, — досадно протянула девушка, — Он никогда не успокоится.
Словно услышав голос, Армин рядом с Йегером обернулся в ее сторону, тут же приподняв брови в полном изумлении. Вместе с этим, на лице его застыло какое-то разочарование.
Энни совсем не разбиралась в эмоциях и не могла точно сказать оно ли это было. Девушка понимала сейчас только то, что находилась не в очень нормальном положении. Спустившись обратно на стул, она взяла кружку с пивом и стала пить так, будто все это время только этим и занималась.
Трудно было сказать какой из парней сейчас щедрился на эмоции больше. Энни могла бы устроить между ними соревнование, попутно еще поборясь за звание наиболее подходящего для нее человека, но это было последним, чего бы Леонхарт сейчас хотела.
Физиономия Бертольда скисла, словно выжитый лимон, когда он увидел, как изменилось поведение Энни, стоило ей только взглянуть на Арлерта. Она даже стала сидеть более приличней, что ли — закинула ногу на ногу, выпрямила спину, поправила прическу, твою мать. И пить стала так, будто в ее руках находилась фарфоровая кружечка с элитном сортом чая.
Когда Райнер позвал его, Гувер, не думая, встал и ушел. По пути даже не обернулся.
Зачем? Он знал, что там увидит. И тогда бы чудовище внутри него не сдержалось и, если бы не появилось прямо здесь, так направило бы душить Арлерта.