— Можете, — порадовала его женщина. Армин быстро побежал к двери, боясь, что она вдруг передумает, но тут услышал, как в нее кто-то постучался. Затем, едва не получил следом открывшейся дверью прямо по лбу. Встретился взглядом с Микасой.
— Извини, Армин! Ты в порядке? — тревожно поинтересовалась девушка, кладя одну руку ему на плечо. В другой руке она держала небольшую коробку, из которой чувствовался запах, кажется, формалина.
— Дашь пройти? — спросил Армин, не замечая большой грубости в своем голосе. Микаса удивленно приподняла брови, но отошла в сторону, обращаясь после к доктору:
— Я принесла то, что просили, — коротко сообщила Аккерман, успевая резко схватить уходящего Арлерта за воротник пиджака и остановить, — Подождешь меня? Вместе пойдем.
— Ладно, — равнодушно ответил он. Микаса грустно улыбнулась.
Миссис Монро еще попросила девушку расставить бутылки с формалином на полку, говоря, что ей нужно срочно отлучиться по какому-то делу к майору Ханджи. Микаса вовремя остановила свое вечное стремление к помощи и посмотрела на Армина, спросив, подождет ли он ее. Арлерт согласился. Ему, на самом деле, вообще некуда было спешить.
Армин присел на койку, поймал напоследок недовольный взгляд миссис Монро, после чего женщина ушла, оставляя этих двоих одних. Комната вся противно воняла лекарствами, от которых щипало в носу и хотелось чихать.
Громкий несдержанный чих пронесся по ней.
— Будь здоров, — сказала Микаса, мягко глядя на Армина. Армин не смотрел на ее. Сидел, уставившись в окно. Взгляд его был абсолютно пустым, словно никаких мыслей в голове не было.
На самом деле, их было очень много. Слишком много. Все они были разными, резкими и обрывистыми. Армин не успевал обдумывать что-то одно, как на смену приходило другое. Казалось, что все вопросы вселенной перемешались у него в голове.
Он тихо заскулил, пряча лицо в ладонях и низко наклоняясь к полу. Еще бы чуть-чуть — свалился бы на него, но, наверно, даже бы этого не заметил.
— Армин, — парень почувствовал рядом теплое дыхание Микасы. Она присела сбоку и наклонилась к его лицу, почти прикасаясь к уху губами. С предельной аккуратностью убрала челку со лба, — Поговори со мной, Армин. Если тебе плохо…
— Мне нормально, — ответил Армин настолько хрипло, будто не разговаривал неделю, — Уйди.
— Я хочу помочь, — Аккерман была непреклонна, — Расскажи, что тебя мучает.
Армин вздохнул, запрокинул голову вверх, не убирая от лица руки.
Он серьезно думал, что так ему удастся спрятаться от внешнего мира. Он думал, что так, может, проснется от постоянного кошмара. Если бы Микаса сейчас силой решила убрать его руки от лица, наверно, он бы закатил громкую истерику.
«Отстань, Микаса! Отстаньте все! Не хочу я в этот реальный и жестокий мир! Он безумный, он очень страшный, он безнадежный! Хочу домой! Хочу в сказку! Хочу! Хочу!»
Как просто чего-то хотеть… Как тяжело получить желаемое…
Армин искренне ненавидел себя за то, что все это время не ценил детство и мечтал стать взрослым. Но от мысли о Леонхарт и о том, что она была права, хотелось просто умереть.
Чертова Леонхарт! Пришла тут, в его жизнь! Это испортила! То испортила! Все испортила!
Микаса ласково погладила Армина по голове, спине, приобняла за плечи, с полным отчаянием в глазах и большой надеждой в душе ждала, когда он что-нибудь еще скажет. Поделиться хоть бы частичкой того, что беспокоит. Девушка дотронулась тыльной стороной руки до его повязки и наивно поинтересовалась, где он получил свою рану. Думала, что это отвлечет.
Арлерт был на грани. У него свело зубы, и все тело начало дрожать. Плечи затряслись. Будто жили своей жизнью, и на все вопросы Арлерта сами пожимались. Армин укусил до крови нижнюю губу, просто сдерживая рев. Он все еще не убирал руки от лица.
Микаса за секунду заключила его в объятья. Она сжимала его с такой силой, словно боялась, что Армин вырвется и сделает себе что-то плохое.
— Микас…са… — запинаясь, выдал Арлерт, быстро и глубоко дыша. Держась из последних сил. Микаса шепнула ему что-то на ухо, но он не разобрал.
Непонятно от чего конкретно стало очень трудно дышать. Но Армин с иронией подумал, что лучше задохнуться сейчас от объятий подруги детства, чем от мыслей о Снежной Королеве.
— Мне так плохо, — обыденно поделился Армин, убирая одну руку и приоткрывая один глаз. Он быстро-быстро заморгал им, чувствуя, как начинает накрывать пелена предательских слез.
— Поплачь, Армин, — Аккерман была как никогда проницательной, — Полегчает.
— Нет, — шепнул Арлерт. Микаса не ответила.
Стало так тепло. Армин, не сдержавшись, решил обнять девушку в ответ. Прошло совсем немного времени, и Арлерт уже вместо легких объятий сжимал Аккерман со всей силой, на какую только способен.
В бреду ясно представлял на месте нее пустой манекен, который можно было наполнить всеми проблемами, переживаниями, терзаниями и прочим, что так мешало нормально жить. Армин сам не заметил, как наполненный манекен в итоге принял образ девушки с ледяными глазами.
Он впился пальцами в плечи брюнетки, скрытыми под легкой рубашкой. Это было терпимо. Армин положил руку ей на затылок, ясно видя вместо черных волос почти белые, ощущая вместо мягкости чрезмерную сухость. С силой сжал несколько и резко дернул. Аккерман вскрикнула.
— Больно? — сухо поинтересовался парень, перемещая руки ей на шею. Он нащупал на ней жилку, чувствуя под пальцами пульсацию.
— Да, — тихо ответила Аккерман своим обычным голосом, даже не подозревая, что Арлерт вместо него может слышать другой.
— Мне тоже! — зло произнес парень, в один момент сжимая руками тонкую шею. Арлерт потряс ее, повысив голос, почти закричал — Зачем??? Зачем ты это делаешь?! Для чего тебе это?! Почему? Почему ТЫ?! Почему Я?! ПОЧЕМУ???
— Армин! — Аккерман вцепилась пальцами в рубашку парня, изумленно всматриваясь в его широко распахнутые глаза. Бешеные.
Микаса могла бы ударить его по голове, сбить с толку и добить потом еще одним или несколькими ударами. Даже, наверно, дотянулась бы до стола со шприцем, в котором было успокоительное. Не зная как, но точно могла бы начать душить в ответ. Только страх парализовал ее и не давал сделать ничего из этого.
— Армин… — брюнетка перешла на тихий шепот, чувствуя, как задыхается. В горле сильно пересохло, а перед глазами начало темнеть. Сил стало катастрофически мало. Но, тем не менее, Микаса свободно подняла одну руку, мягко касаясь щеки Арлерта, — Отпусти. Прошу. Пожалуйста…
Кожа руки Аккерман — на удивление нежная. Она не отталкивала своей грубостью, не царапала сухими частичками, не причиняла никакой дискомфорт. Она была очень теплой. Руки Леонхарт не то, что в воспоминаниях — они даже во сне никогда такими не были. Армин сбился с толку.
И пришел в себя. Серые глаза, такие, как лезвие их мечей, нисколько не были похожи на лед. Они были полны эмоций и никак их не скрывали. Уже, кажется, безнадежно надеялись.
— Микаса! — изумленно воскликнул Армин, отпуская девушку. Она тут же начала громко и прерывисто кашлять, — Прости, Микаса, я…
— Ты уже в порядке? — закончив, спросила заботливо Аккерман, вполне вероятно, уже забывшая его выходку. Она с такой же нежностью, как прежде посмотрела на пораженного Арлерта, — Все хорошо?
— Не знаю, что на меня нашло, — делая большие паузы между словами, медленно проговорил Армин. Уже быстро он оглядел Микасу внимательно — она была все такой же. Была Микасой.
Армин еще раз извинился, покачал головой и встал, подошел к окну, оставляя вторую мамочку позади. Микаса тихо вздохнула, не решаясь больше как-то заговорить. Армин ее напугал.
Девушка вернулась к бутылкам с формалином, уже беспорядочно и не очень аккуратно расставляя их на полку. Армин слышал, как она встала с кровати и горестно подумал, что ей лучше сейчас вообще уйти.
Но, если честно, страшно было одному. В одиночестве мысли готовы были сожрать с потрохами. Арлерт внимательно взглянул на все тот же шприц с успокоительным, серьезно прикидывая в голове, сколько нужно себе вколоть до полной отключки.