Армин сжимал записку в кулаке, не заботясь о ее состоянии. Гораздо важней было то, что он спиной чувствовал прожигающий взгляд Зоэ, что наблюдала за их перепалкой и точно слышала все. К двум не очень большим проблемам Армина Арлерта прибавилась просто огромная.
Майор громко сообщила ребятам о скором прибытии помощи. Зоэ подошла потом к Армину и Микасе, говоря последней будить Эрена, волнуясь о его состоянии. Микаса, воодушевляясь от любого упоминания об Эрене, по матерински поцеловала Армина в лоб и ушла. Блондин нервно передернул плечами, встречаясь с вызывающим взглядом Зоэ. Карие глаза женщины недобро блеснули под очками, и она предостерегающе сказала:
— С тобой мы еще поговорим, Армин Арлерт.
Женщина обнажила зубы в улыбке, просто хихикая и подбежала к Йегеру. Армин горестно вздохнул, предчувствуя неприятности. Парень огляделся по сторонам, выискивая Жана. Он стоял рядом с каким-то парнем из военной полиции и вяло переговаривался с ним. С открытым пренебрежением разглядывая эмблему на его пиджаке, он перевел взгляд на Армина. Блондин улыбнулся ему, после чего вдруг заиграл бровями и кивнул в сторону Аккерман. Жан посмотрел на нее, не понимая, чего Арлерт добивается. Блондин несколько раз еще приподнял брови. Губы его растянулись в открытой усмешке, и до Кирштайна дошло, чего конкретно Арлерт имеет ввиду. Щеки русоволосого порозовели.
— Пошел ты! — беззлобно крикнул он блондину.
А Армин рассмеялся. В этот раз, правда, не так жутко. Но также нерадостно и пусто.
Уже заходившее за горизонт солнце окрашивало землю в грязно-коричневый цвет. Арлерт громко вдохнул воздух, ставший уже свежим и приятным. Труп женской особи уже полностью исчез, запах — за ним, кристалла с Леонхарт тоже уже не было, но все равно, почему-то в голове Армина до сих пор не было ни одной мысли.
И он подумал, что взрослые, очевидно, не думают о пустяках. А все серьезные вещи, кажется, закончились.
Парень положил письмо в задний карман брюк и в этот раз надеялся заметить, если оно вдруг опять выпадет. Он похлопал рукой по карману, подавляя непонятное желание ударить себя по голове. Самооценка не поднялась даже на чуть-чуть и проблем в жизни не убавилось. Но мысль о том, что он, вроде, победил в этой жестокой игре, приятно грела душу. Только сердце внутри покрывалось корочкой льда каждый раз, когда он пытался улыбнуться этому. Маска безразличия вновь застыла на его лице.
К ней совсем не в тему были огромные голубые глаза, которые, хоть и были полны печали от безнадежности этого мира, все равно светились прежней теплотой. Немного. Совсем чуть-чуть. Этого хватило для того, чтобы Армин снова попытался улыбнуться, глядя на счастливую улыбку Микасы после неоспоримого заявления насчет хорошего самочувствия Йегера.
Глядя на верных друзей детства, оставшихся такими не смотря не на что, Армин пообещал сам себе, что останется прежним. Будет сложно. По-настоящему тяжело. Больно и до сих пор обидно от развернувшейся картины.
Месяц назад он бы затопал ногами по земле и сказал, что хотел совсем другой исход событий. Армин приложил сжатый кулак в груди, вслух тихо убеждая себя в том, что он сильный солдат.
Высокая стена Шина, разделяющая огромный мир и такой маленький, практически разрушенный, город, казалось, тянулась в бесконечность. Армин запрокинул голову, но так и не смог разглядеть ее конца. Может, от того, что стоял к ней слишком близко. Или потому, что эта жестокая двойная дилемма про такую же бесконечную череду бесконечных проблем на пути. Радовало то, что на тросах УМП можно было взлететь ввысь и добраться до конца. У Арлерта, кажется, семьдесят четвертое место в списке лучших курсантов, и он уверен в том, что эта задача будет для него не простой. Но возможной.
Более возможной, чем сюжеты в сказках и гораздо более возможной, чем, упаси господи, их концовки.
Больно, Арлерт, больно?
Парень слышал тягучий и такой приятный голос девушки с ледяными глазами и грустно улыбнулся. Он ждал с нетерпением момента, когда она окончательно исчезнет из его памяти, как сама лично, заточенная в кристалл.
Ей богу. Действительно — Снежная Королева.
Энни всегда была сильна физически, но, кажется, никогда духом. Она разбивала костяшки пальцев до крови всевозможными ударами, но стеснялась сказать Арлерту, как она на самом деле к нему относится. Армин машинально положил руку на письмо, думая, сказала ли она об этом в своем послании.
Почему-то все еще не интересно. Смешно от мысли о том, что Энни, оказывается, трусиха. А Армин то стоял под кучей пушек сотни солдат и даже не двинулся с места!
Скажи, Энни, и кто тут теперь взрослый?
— Уходим, — громко известила Зоэ, бодро подбегая к подъхавшей тележке, что отвезет их на место сегодняшнего ночлега. Армин, подумав о сне, зевнул.
Микаса закинула руку Эрена на плечо, не будя его и приподнимая так. С предельной осторожностью и аккуратностью, словно боясь причинить боль любым лишним движением. Армин вдруг вспомнил, что у нее были прекрасные оценки по медицинской подготовке. Он машинально оглянулся на Кирштайна — на лице того опять застыло недовольство, и тут уже Армин вспомнил о чертовом Спрингере и Картофельной. Наверно, их сдвоенные фамилии звучали бы как одно целое.
Жан однажды написал на бумаге, что была каким-то шутливым распорядком дня всех курсантов, об Арлертхартах. Тогда он почему-то поставил между частями их фамилий черту. Жирную.
Ну и идиот этот Кирштайн. Делать ему нечего.
А ТЫ что будешь делать, Армин?
Арлерт убрал рукой челку, ясно и прямо смотря на мир. Перед парнем была только стена, нагло скрывающая его необъятные просторы. Лазурное море… Горы песков… Сплошные ледняки… Но на последние он уже насмотрелся.
Земля под его ногами была голой, без травы и вообще намека на какую-нибудь растительность. В таком некогда красивом месте, за рядом невысоких домов, можно было, наверно, что-нибудь вырастить.
Армин посадил бы ромашки. Много. Целое поле бы.
И, иногда выбираясь из ставшего родным штаба, в негостеприимный и холодный Стохес, он бы просто валялся на этом поле, закинув руки за голову и взирая на светлое небо. В его живом воображении оно только, почему-то, было покрыто тучами.
Противное карканье ворон перебило тихий писк птенчика, который он потом представил. Посланники смерти заглушили такое светлое и безобидное существо.
По возвращению домой, еще не зная о том, как дальше развернутся события, Армин решил сжечь до тла все любимые книги и глупые сказки. Иначе оборвать цепи, держащие его в детстве, никак было нельзя.
Взрослый, Армин? Правда, что ли?
Как там говорил когда-то Райнер, описывая их жизнь? «О суровых солдатских буднях?»
Как там говорил он сам себе, делая затяжку противной папиросы, борясь дальше с кашлем? «О попытках быть взрослым?»
Что ты говорила, Энни? Ничего?
Наверно, она действительно была права, уверяя, что они никогда не должны были сойтись.
Армин со смехом вспомнил весь спектакль, развернувшийся между ними двумя. Он стоял на земле, край которой, кажется, невозможно было найти, и сильный ветер теребил его плащ, бил в спину, толкая вперед.
Энни спряталась в кристалле, точно как маленькая девочка и ей в этом запрятанном мирке не хватало только книжек.
А кто сегодня лучше всего сыграл свою детскую роль? Солнечный мальчик или Снежная Королева?
Повзрослевший Армин все равно не может ответить на эти вопросы. И нужно было тогда взрослеть?
Проснувшийся Эрен за его спиной пустил какую-то глупую шутку, после сам с нее смеясь. Армин обернулся на него, и увидел еще широкую улыбку Микасы.