Заявление Герца ничуть не обидело хозяев дома.
— Дедуля, ты уверен? Это опасно… К тому же, смогу ли я… — растерянно промямлила Люмия.
— Не начинай. Вспомни, кто тебя тренировал, — приободрил её старик. — Сент Вин далеко не ушел и может напасть в любой момент. Будьте начеку.
— Ладно… Парень, тебе стоит отдохнуть перед предстоящей схваткой, — вздыхая, молвила Люмия.
— Меня зовут Герц, — лаконично ответил герой и оставил хозяев дома наедине.
На дворе стояла глубокая ночь. Свечи и масляные лампы уже как несколько часов молчали. Гробовую тишину нарушал лишь мелкий и противный дождь, тарабанивший по запотевшим окнам.
Герц медленно раскачивался взад-вперед на кресле, ворочался и не мог сомкнуть глаза. Рядом с ним на сером диване лежал Мироэн, укутанный в несколько одеял и пледов. Бедолагу знобило, да так, что изредка был слышен скрежет его зубов и одиночные тихие стоны. Беспомощное состояние товарища вызывало у мечника жалость.
В какой-то момент в голове парня промелькнула идея, как себя успокоить. Вытащив из сумки небольшой кисет с табаком и трубку, он попытался выйти на улицу. Увы, дверь оказалась запертой. Пришлось искать другое место.
Он хотел пройти незаметно, но деревянный пол, как на зло, назойливо поскрипывал. Поднявшись на второй этаж и миновав спальные комнаты, герой пробрался на чердак. Из открытого окна повеяло сыростью и прохладой.
Любимая отцовская трубка из бурого дуба до краев наполнилась табаком. Парень поджег его, хорошенько затянулся и, облокотившись на подоконник, пристально осмотрел помещение. К глубокому удивлению, чердак был прибран и ухожен: ни паучьих сетей, ни слоя пыли, ни крыс здесь не оказалось. По углам стояли тумбы, шкафчики с книгами, сундуки и какие-то предметы, прикрытые белой тканью.
Затем взгляд остановился на столике, на котором лежала огромная и толстая книга, раскрытая на середине. Особое внимание вызвала фраза, написанная большими и жирными буквами.
— «День отъезда»… — обронил вслух парень, едва разобрав почерк писателя.
Взяв книгу в руки, он открыл самое начало.
— Хм, а вот это уже интересно. Рисунок замка Люмийских и их герб… Так, «История двух семейств», значит…
Серые глаза суетливо забегали по пергаменту.
«В те недалекие времена, когда в Арме было больше монархов, чем сейчас, и каждый из них перегрызал чужие глотки, чтобы остаться при власти, жил некий мудрец по имени Мундос. Его величали за те деяния, которые он совершал, и за силу, коей он обладал. Прародитель Древней магии призыва путешествовал по миру, помогал нуждающимся и коллекционировал россказни и легенды. Поговаривают, что он мог призывать любое существо из книги Каруды, включая самого Деуса и Диаболуса. Его не раз называли посредником, мостом между адом и небесным царством.
Однако наибольшую известность он получил именно тогда, когда остановил кровопролитные войны на территории Корвела и свергнул тирана, позволив людям самим решать, кому служить и служить ли вовсе. Спустя годы у мудреца появилось трое детей: Люмус, Калин и Тэна. После кончины отца они возвели два замка на холмах-близнецах и основали между ними селение, назвав его Ланслайтом.
Братья, хоть и недолюбливали друг друга, но не показывали этого, потому как старшая сестра, Тэна, была сильнее их обоих и никогда не давала зарождаться конфликтам и спорам.
Деревня процветала, разрасталась, но это длилось недолго — в возрасте тридцати шести лет дочь покойного мудреца бесследно исчезла. Оба брата винили в случившемся друг друга. Дошло до масштабного поединка, из которого никто не вышел победителем.
Потомки сыновей великого волшебника заключили между собой договор о неприкосновенности и нейтралитете. Так и появились две семьи — Люмийские и Калингемы. Представители света и тьмы…».
Глава 11. Дневник Хоухена
— Интересный факт о семье Мироэна… — шепотом произнес Герц и улыбнулся.
Пролистав сотню скучных страниц, он остановился на том месте, где и была ранее раскрыта книга.
«Не ожидал, что все так обернется. Я на пределе нервного срыва! Кто бы мог подумать, что мой родной сын и его жена будут искать примирения с Калингемами? Как вообще это возможно? Хоть мы и кровно связаны, но вражда основателей семейств тоже передается! Я не верю и не буду верить в их любезность и дружелюбие!