Минутное молчание прервали песнопения назойливых пташек. В окно чердака пробивались первые лучи солнца, а округа пропиталась влагой и запахом зелени. Моросящий дождь прошел, будто его вовсе и не было. Туманный лес стал понемногу просыпаться.
— Вы всю ночь болтали? — хорошенько зевнув, поинтересовалась Люмия. Одетая в длинную и обтягивающую ночную рубаху девушка медленно поправила непослушные локоны, торчавшие во все стороны после сна.
— Ну, можно и так сказать, — промямлил седовласый мужчина.
— А мне та-а-ак хорошо спалось… Ой…
Брюнетка снова зевнула, но на этот раз её лицо приобрело серьезные черты.
— Точно, как я могла забыть! Я знаю, где может сейчас скрываться Сент Вин!
Изнуренные беседой Герц и Хоухен аж подскочили от звонкого вопля, пропитанного радостными нотами.
— И где же?
— Это недалеко отсюда! Уверена, он еще там!
— Тогда скорее отправляйся туда с Герцом, — одобрил идею дедушка.
Девичье настроение резко переменилось.
— Погоди, а как же его друг… Что, если ему станет хуже или придет Сент Вин?
— Милая моя, не недооценивай меня. Я еще не разучился колдовать. Не зря меня называли «укротителем тварей», хе-хе…
Старик принялся копаться в хламе, скопившемся на чердаке, пока не нашел нужную ему коробку. Из нее он достал завернутую в шелковое тряпье стрелу с золотистым наконечником и черным, как смола, древком.
— Вот то, что вам нужно. Смотри не промахнись.
Люмия слегка смутилась от врученного «подарка» и начала переживать из-за возложенной на нее ответственности. Она понимала, что у нее лишь один шанс. Права на ошибку не будет.
Приободрившись, Герц аккуратно положил книгу на стол и взглянул на темно-синий корешок, на котором была вышита надпись — «Дневник Хоухена Люмийского».
Парочку пробрала прохлада, вызвавшая легкую дрожь и мурашки на коже. Герц устало перебирал ногами, ступая по вязкой и хлипкой почве. Лесная свежесть и умиротворенная атмосфера искушали его, все больше вгоняя в сладкую дремоту. Заметив это, девушка быстро затеяла разговор.
— Ты вообще спал? — поинтересовалась она.
— Ну… Немножко… — зевая, пробормотал собеседник.
— А вы с ним давно знакомы?
Бродяга почесал затылок, пытаясь сформулировать наиболее точный ответ, но в голове всплывали лишь пушистые барашки, перепрыгивающие через небольшую ограду.
— Раз барашек, два барашек…
— Что? — переспросила Люмия.
— А-а-а, да… Ты там спрашивала про…
Из девичьих уст раздалось умиленное хихиканье.
— Говорю, вы давно знакомы?
— А-а-ах… С кем, с Мироэном? С самого детства. Но на какое-то время наши дороги разошлись…
— И что привело вас сюда?
— Э-э-э, ну-у-у… Это… самое…
Парень ослабил бдительность и, споткнувшись об хитросплетенные корни дерева, упал на мокрый папоротник. Сперва Люмия испугалась и растерялась. Но несколько бранных слов, при помощи которых герой подал признаки жизни, заставили её расхохотаться. Бедолага поднялся, ударил себя по щекам, отряхнулся и продолжил идти, теперь уже более приободренно.
— Видишь, насколько скучны и неинтересны истории обо мне? Аж в сон клонит. Лучше ты расскажи что-нибудь о себе.
Люмия призадумалась. Голубые глаза пристально всматривались в лесную чащобу, пытаясь воспроизвести воспоминания, связанные с этим краем.
— Я родилась в деревушке, расположенной на границе между Тайоки и Корвелом. Она была небольшой и уютной, каждый знал друг друга по имени и в лицо. Помню, как мы дурачились с местными ребятами у протекавшей рядом речушки; помню, как с девчонками плели венки из ромашки, любистка и бархатцев, пускали их по воде, загадывая желание; помню, как ненароком топтали крестьянский урожай и получали нагоняй от родителей. И помню тот день, когда все оборвалось. Этого селения больше не существует. От него осталось одно только пепелище…
— И как судьба свела тебя с… Хоухеном? — спустя минуту спросил Герц.
Девушка поправила непослушные локоны и продолжила.
— Мы с друзьями вернулись почти на закате. Соседские дома уже успели догореть, а вот мой только начинал. Ребятня тотчас разбежалась кто куда, а я стояла и наблюдала за происходящим. Странно, не находишь?
Парень почувствовал, с каким трудом она подбирает слова.
— Семь человек… Местами их кожу покрывали шрамы и черные рисунки. Тогда я еще не знала, кто они на самом деле. Меня быстро схватили, подвели ближе, повалили на колени и заставили смотреть. Среди треска горящих брусьев я услышала голоса своих родных. Мародеры получили то, чего желали. Им отдали это безо всякого сопротивления, но… Они все равно сожгли их живьем.