БА-БАXXА-БАААХ!!!!!!
Меня опять дёргает за броню всё та же бойцовская рука, и тут только мини-землетрясение на последнем АХ!!! — лупит по ногам.
И следом — тишина. Нет. Звон в ушах от рванувших рядом НУРСов.
— Хоровой, я захожу, смотри!! — рвётся в уши.
Высовываюсь, но не вижу, не слышу, откуда и кто стреляет.
Да никто не стреляет.
— Хоровооой!!!! Я прохожууу!!! Кудааа!!!!
«А и чёрт с ним!!!»
— Пять Один, дальше 100!!!
— Понял, дальше 100.
И опять то же самое, как мне кажется, на том же месте.
БА-БАXXА-БАААХ!!!!!!
Дрожь земли.
Всё. Тишина. Нету стрельбы. Потупили и начали в себя приходить.
— Ну что там у тебя, Хоровой???
— Да вроде всё, Пять Один.
— Точно??
— Хуй знает… ты их видишь?
— Ебанулся что ли, Хоровой???
Вот и поговорили.
Потом начальник колонны говорит, что второй заход был, наверное, лишним. Накрыли первым же залпом, но мало ли кто отходил. Обстреляли хуй пойми кто. Разведчики из сопровождения смотались в зелёнку. Приволокли приклад от АК-74 с покореженным фрагментом ствольной коробки и какие-то кровавые ошмётки камуфляжа.
Вот такая вот война. Кого-то ёбнули, кого — не понятно. Но главное — сами без потерь оказались.
— А ты везунчик, Скворин. Молодец, навёл грамотно.
В колонны после этого я готов, но больше не прошусь сам. Страшно?? Да, страшно. Джек Лондон прав. Любовь и вкус к жизни понимаешь, когда тебя могут её лишить. Добавлять к этому нечего. Прочувствовать надо.
Вспоминаются трёхсотые и двухсотые, которых я эвакуировал с площадки. Совсем по-другому вспоминаются. Я не брезгливый к крови там, или когда совсем уж мясо в мешках грузили. Но это всё было хоть и рядом, но… неощутимо, что ли?? И вот я, наконец, ощутил мизерный кусочек. Секунду войны. И мне эта секунда показалась очень длинной, а ещё я вспоминаю слова того капитана, с которым мы летели из Моздока:
«А я на войне?? Вот дед у меня… тот на войне был…. Они там как сходились лупиться, так через месяц только расходились, а тут- встретились, постреляли, и в разные стороны — раны зализывать. Кто ж тут воевать-то нам даст, если дадут, так вся эта война в месяц кончится… реалити-шоу, мать их кремлёвскую Басаеву в жопу плашмя. Детский сад, 7-ой месяц, бля».
Около штаба нет-нет, а тоже стреляют. Есть в нашем Оперативном отделении такой подполковник Старич. Он ехал на войну комбатом. А по приезде и подсчёте всего проёбанного за время выдвижения бригады к месту боевых действий его убить было мало. Батальон по пути следования продал и выменял на водку всё, что только можно. В итоге его перевели в Оперативное отделение, бумагами и картами тоже надо кому-то заниматься. Да и дневник вести. Опять-таки — донесения ежедневные составлять, короче, бумажной работы прорва. Не можешь командовать людьми — командуй бумажками. Обычно он сидел в кунге Оперативного отделения, и либо созванивался с кем-то, либо писал что-то в большую пухлую тетрадь, либо работал на компьютере.
По утрам комбриг приказал проводить зарядку для штабных, чтобы хоть раз в день упражнениями занимались. Зарядка как зарядка… упражнения там, пробежка…отжимания те же. Все проёбывались, как могли, но постоянно не проебёшься. Однако Старич убедил всех в своём радикулите, запасся кучей справок и косил по-чёрному. Комбриг, конечно, взъёбывал его за это, но в итоге махнул рукой. Если взрослый, под сорок, дядька предпочитает, чтобы на него орали, лишь бы не бегать, то ничем ты его не исправишь. Лично у меня к зарядке двойственное отношение. Если её должен проводить я, то зарядке — быть, и точка, если же её будут проводить со мной, то, конечно, постараюсь откосить, ну, а не получится, так, значит, тому и быть. Максимум, где участвовал Старич, это когда народ собирался в волейбол поиграть. Начфиз оборудовал полянку, и по воскресеньям, пару часиков можно было покидать мяч. Там-то обычно комбриг и задрачивал Старича. Но тому было всё нипочём. Волейбол — не утренний кросс в три км.
Стоим возле штабной палатки где-то в 11 утра.
Выстрел.
Совсем рядом.
Я присел, топограф, тот вообще тут с полгода, опытный, раз стреляют — на брюхо.
Гляжу, из нашего кунга Оперативного отдела выскакивает Старич и, как сайгак, скачками, но при этом зигзагом, отскакивает в район другого кунга, где и занимает оборону, стараясь окопаться на манер пустынной ящерицы.
На выстрел из палатки выбегает комбриг и всю эту картину наблюдает.