– Тут все сгорело, еще когда чокнутые бегали, – пояснял Шеммонд. Он слез с велосипеда, потому что ехать по пепелищу было неудобно, и вел его, держа за руль. – Потом чокнутых по большей части перестреляли, несколько раз они еще нападали на нас, но их отбили. Сейчас или передохли сами, или в другой город ушли. Давно уже не видел чокнутого.
– А твои родители где?
– Мать на плантации, а отца нету. Чокнулся, его и замочили.
Пацан поведал об этом трагическом событии обыденно, словно колонка происшествий в газете. Да ведь так оно все и было, вспомнил Джей-Ти. Два года назад – а словно лет десять прошло… И убивали именно так – пока зараженный не успел убить тебя. Шибанов как-то сказал ему, что эпидемия в США унесла меньше жизней, чем унесла бы эпидемия в России, потому что там нельзя свободно продавать гражданам оружие. Поэтому здоровым нечем было бы защититься от больных.
Профессор не мог представить себе государство, в котором нельзя свободно купить пистолет, чтобы защищать себя. Ростислав тогда развел руками и сказал, что это тот случай, когда и у Америки есть чему поучиться. Дальше они принялись спорить, забрались в дебри политики и экономики (причем оба разбирались в ней на довольно потешном уровне), плюнули и решили больше подобных диспутов не устраивать.
Вспомнив об оружии, Джей-Ти сказал:
– Я пустой, чувак. Пушку можешь достать?
Шеммонд закатил глаза.
– Я что, оружейный магазин? Знаешь, что бывает, если у меня найдут пушку?!
– Насколько я помню, раньше из этого тоже ничего хорошего не выходило, если пушка незаконная, – согласился с пацаном Джей-Ти. – И тем не менее?
– Тебе же даже нечем со мной расплатиться, – прищурился Шеммонд. Велосипед, подскочив на крупной головешке, громко дзинькнул звонком, спугнув стайку каких-то птиц, сидевших на каркасе дома.
– Ножик хочешь?
Пацан критически осмотрел средство оплаты, ногтем проверил остроту лезвия и сунул ножик в карман.
– Идет. Мне все равно ствол не нужен, только неприятности с ним, да и большой… Отдача очень сильная. Только за ним нужно съездить. Ты пока спрячься, братан.
– Где?
– Сейчас покажу.
Джей-Ти привел его к ряду приземистых строений, расположенных не слишком далеко от берега озера. Была видна гладкая поверхность воды, небольшие ржавые кораблики, вытащенные на берег, перевернутая набок белоснежная яхта, зарывшаяся мачтой в прибрежную смесь песка и соли.
– Тут сиди, – Шеммонд по-хозяйски подтолкнул рэпера к сложенной из бетонных плит будочке. Если, как предположил Джей-Ти, когда-то этот комплекс строений был частным яхт-клубом, здесь должен был находиться пост охраны.
Внутри будочки ничего не было, потому он сел на пол и принялся ждать. Своего рода лотерея – вернется ли Шеммонд? А если вернется, принесет ли пушку? А что будет, если он вернется не один?
Хорошо бы Расти и девчонок не поймали. Наверное, ему так все легко и удалось именно потому, что головорезы Мастера отвлеклись на них… Еще бы – Расти ушел с боем, угнал машину. Такое не простят. А он, Джей-Ти – просто еще один черномазый, о побеге которого даже не факт что уже известно.
Сняв нелепые очки, Профессор аккуратно положил их на подоконник, а сам привалился к стене и закрыл глаза. Уже несколько часов он был совершенно один, тогда как с самого бегства из Неверлэнда они практически не расставались. И Джей-Ти отвык от одиночества. Сейчас он чувствовал это особенно остро.
Направление они выдерживали, благо трубы и коридоры не слишком петляли. Мидори делала пометки, хотя Ростислав надеялся, что возвращаться не придется.
Пару раз им пришлось преодолевать вброд заполненные мутной водой провалы в полу – результат отсутствия профилактических работ и дождей. Пить эту воду, конечно же, не следовало.
Атика явно устала и весьма заметно стала прихрамывать. Значит, все-таки потянула связки – отметил Ростислав и постепенно замедлил ход. Атика ничего не заметила, а Мидори, улучив момент, показала ему глазами на ногу Атики и одобрительно кивнула. Девчонка держалась как всегда молодцом, по дороге старалась занять Атику разговорами, зная, что так меньше обращаешь внимания на боль.
– Если бы не эта фигня с Катастрофой, я, наверное, в армию пошла, – доверительно сообщила она Атике.
– Ты? В армию? – засмеялась Атика. – Ты же актрисой собиралась быть. Зачем бросать такую прибыльную профессию?
– Актрисе армия тоже не помешала бы. Между прочим, тогда меня чаще бы приглашали на роли – ведь не надо было бы нанимать дублерш всяких, если я и сама могу сальто крутить и прочие трюки делать.
– В армии не трюкам учат, – заметил Шибанов.
– А то я не знаю, чему там учат! – огрызнулась Мидори.
Некоторое время она молчала. Затем тихо сказала:
– Я в армию хотела, чтобы себя научиться защищать. От всяких…
– От всяких кого? – удивился Шибанов. – Ты же еще мелкой школьницей была, когда все это случилось… А потом всегда рядом с нами, тебя никто не обижал.
– А ты думаешь, в школе мало всяких уродов было? – возмутилась Мидори. – У меня одноклассник один был… урод. Меня к нему приставили помогать с учебой…
– Серьезно? У вас тут такое тоже было? А я думал, только у нас, – поразился Ростислав.
– Какое? – не поняла Мидори.
– Что к разным уродам отличников приставляли с учебой помогать.
– Не знаю, как у вас, а в нашей школе почему-то это было. Вот навязали мне этого урода, прихожу я к нему, а он дверь закрыл и говорит: «Хорошо, что ты пришла! У меня есть топор. Поиграем в расчлененку?».
Ростислав и Атика одновременно прыснули со смеху.
– Ничего смешного, – строго сказала Мидори, сама еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться.
– А ты что? – спросила Атика.
– Я что? Я ему кулаком в солнечное сплетение засветила, а потом ему пришлось выучить наизусть всю поэму Лонгфелло «Песнь о Гайавате».
Тут уже Ростислав и Атика расхохотались так, что по коридору заметалось эхо. Да и Мидори тоже рассмеялась. Но их веселье продолжалось недолго.
В квадратной комнате наподобие коллектора им попался человеческий скелет. Он лежал, скорчившись в углу, некоторых костей недоставало. Никто не испугался – такого добра они насмотрелись на Закрытой Территории предостаточно – и скелетов, и трупов на разных стадиях разложения… Шибанов внимательно осмотрел останки и предположил:
– Давно лежит, по-моему. Может, во время начала эпидемии забился сюда и умер с голоду.
Но потом им попалось еще несколько скелетов – как целых, так и разбросанных на несколько ярдов. Вперемешку с костями валялись куски одежды, обувь, в одном месте – полицейский револьвер без патронов, в другом – разбитый радиоприемник… У шестого по счету костяка Мидори остановилась, наклонилась и сказала:
– По-моему, его кто-то грыз.
– Что?! – переспросил Шибанов.
– По-моему, его кто-то грыз, – повторила Мидори.
Ростиславу сразу же представились морлоки, существа из романа Уэллса «Машина времени», ушедшие жить под землю и питавшиеся мясом оставшихся наверху жителей… Скривившись – всплывет же не ко времени дрянь всякая – Шибанов поторопил Мидори, потянув ее за руку:
– Давайте не будем задерживаться, раз такие дела.
А еще через пару сотен ярдов Ростислав Шибанов предостерегающе поднял руку.
– Слышите?! – шепотом спросил он.
Впереди, в глубине коридора, что-то происходило. Шуршание, перешептывание, царапанье… Словно орда мерзких гномов выбралась из своих каменоломен, чтобы напакостить людскому племени. В далеком шипении и шуршании чувствовалась несомненная угроза, мало того, оно явно двигалось им навстречу, и Шибанов снял с плеча М-16.
– Что это?! – так же шепотом спросила испуганная Атика.
– Не знаю…
– Я видела ответвление, это шагов тридцать назад, – сообщила Мидори. Бывшая кинозвезда выглядела спокойной, тяжелый пистолет не дрожал в ее руке.
– Откуда мы знаем, что там, Ми?
– По крайней мере, там тихо, – резонно заметила девушка.
Они вернулись к ответвлению, шорох и шуршание следовали за ними по пятам, оставаясь пока за пределами света фонарика. В боковом коридоре обнаружилась пластиковая дверь с зарешеченным окошечком. Она была заперта, но врезной замок выглядел весьма хлипким.