"Да".
"Люди тут думают, что это был взрыв ядерной бомбы. Это правда?"
"Да".
Джордж кивнул и повернулся к Фрэн.
"Как вы себя чувствуете?"
"Хорошо. Как мой ребенок?"
"Собственно говоря", — сказал Лэтроп, — "из-за этого мы и пришли".
Фрэн кивнула. "Умер?"
Джордж и Дэн переглянулись. "Фрэн", — сказал Джордж, — "Я хочу, чтобы вы слушали нас внимательно и правильно поняли то, что мы вам сейчас скажем".
Тихо, подавляя истерику, Фрэн сказала: "Если он умер, просто скажите мне и все!"
"Фрэн", — сказал Стью.
"Похоже, Питер поправляется", — мягко произнес Дэн Лэтроп.
На мгновение в комнате воцарилось ошеломленное молчание. Фрэн посмотрела на Дэна, словно он нес какую-то несусветную бредовую чушь. Это мгновение Стью запомнил на всю жизнь.
"Что?" — прошептала наконец Фрэн.
"Не надо радоваться раньше времени", — сказал Джордж.
"Вы сказали… он поправляется". На лице Фрэн застыло выражение откровенного изумления. До этого момента она не понимала, насколько она уже успела смириться с его смертью.
"Слушайте меня внимательно", — сказал Джордж. "Капитан Шустрик, по нашим наблюдениям, является вирусом без фиксированного антигена. Так вот, у каждого нового вируса гриппа — обычного гриппа — был новый антиген. Вот почему эпидемии повторялись через каждые два-три года несмотря на прививки. Разражалась эпидемия гонконговского гриппа, и вам делали прививку. Но через два года появлялся новый тип вируса и вы заболевали, если, конечно, вам не успевали сделать новую прививку".
"Но вы выздоравливали", — вмешался Дэн, — "потому что в конце концов ваш организм начинал вырабатывать свои антитела и побеждал грипп. Что же касается Капитана Шустрика, то он сам мутировал каждый раз, когда ваш организм занимал оборонительную позицию. В результате неизбежно наступала смерть".
"Почему же тогда мы не умерли?" — спросил Стью.
"Мы не знаем", — ответил Джордж. "И вряд ли когда-нибудь узнаем".
"Так вот", — продолжил Дэн, — "люди, подхватившие Капитана Шустрика, иногда почти поправлялись, но никому не удалось победить болезнь до конца. Ваш ребенок заболел через сорок восемь часов после появления на свет. Никаких сомнений в том, что это Капитан Шустрик, не было — симптомы были классическими. Но темные пятна под нижней челюстью, которую мы с Томом связываем с четвертой и последней стадией болезни, так и не появились. Кроме того, периоды ремиссии становятся все дольше и дольше".
"Я не понимаю", — сказала Фрэн. "Что…"
"Каждый раз, когда вирус мутирует, организм Питера начинает вырабатывать новые антитела", — сказал Джордж. Существует техническая возможность рецидива, но ни разу за все это время он не вступал в четвертую, критическую фазу болезни. Вы передали ребенку по наследству половину своего иммунитета, Фрэн. Он заболел, но у него есть хороший шанс выздороветь".
"А как насчет других женщин, которые забеременели от мужчин, не обладавших иммунитетом?" — спросил Стью.
"Мы полагаем, что их детям предстоит та же самая трудная борьба", — сказал Джордж, — "и некоторые из них могут умереть. Но очень скоро у всех новорожденных в Свободной Зоне — да и во всем мире — иммунитетом будут обладать и отец, и мать. Держу пари, что когда это случится, победа будет за нами".
"Я так хочу, чтобы Питер выжил", — прошептал Фрэн, — "просто потому, что он мой, и я люблю его". Она посмотрела на Стью. "И он — это моя связь со старым миром. Он похож больше на Джесса, чем на меня, и я рада этому. Так и должно быть. Ты понимаешь меня, Стью?"
Стью кивнул, и ему в голову пришла странная мысль о том, как ему хотелось бы посидеть с Хэпом, Нормом Брюеттом и Виком Палфри, выпить и пива и посмотреть, как Вик сворачивает одну из своих дерьмовых цигарок.
Его маленькие ручки были сжаты в кулачки. Лицо его было красным. На лоб ему свисал забавный клок темных волос. Глаза его были голубыми, и казалось, что он смотрел прямо на Стью, словно обвиняя его во всех своих несчастьях.
Лоб его пересекала глубокая вертикальная складка… линия "я-хочу".
Фрэнни снова плакала.
"Фрэнни, что с тобой?"
"Все эти пустые кроватки", — проговорила она сквозь слезы, обведя взглядом палату для новорожденных. "Он здесь совсем один. Неудивительно, что он плачет, Стью. Эти пустые кроватки, о, Господи…"
"Недолго ему придется быть одному", — сказал Стью и обнял ее за плечи. "И судя по его виду, мне кажется, что скоро он совсем выздоровеет. Как ты считаешь, Лори?"
Но Лори уже ушла, оставив их одних перед стеклянным окном палаты.