Человек, который в отсутствие Стью стал судебным исполнителем, Хью Петрелла, был не очень-то ему по душе. Сам факт того, что Петрелла провел предвыборную компанию, чтобы занять эту должность, внушал Стью недоверие. Он был суровым пуританином с топорными чертами лица. У него было семнадцать человек в подчинении, и на каждом заседании Комитета Свободной Зоны он пробивал себе дополнительное количество людей. Петрелла не был плохим человеком, но он был тяжелым человеком… и Стью предполагал, что со своей верой в то, что закон дает ответы на все вопросы, он стал гораздо лучшим судебным исполнителем, чем мог бы стать Стью.
"Я знаю, что тебе предложили место в комитете", — неуверенно сказала Фрэн.
"У меня такое чувство, что это нечто вроде почетного звания, не так ли?"
На лице у Фрэн появилось облегчение. "Ну…"
"И еще у меня такое чувство, что они будут рады, если я откажусь. Я был бы единственным переизбранным на новый срок членом старого комитета. А ведь мы были комитетом кризиса. Теперь никакого кризиса уже нет. А что насчет Питера, Фрэнни?"
"Я думаю, к июню он уже сможет путешествовать", — сказала она. "И я хотела бы дождаться, пока Люси родит".
Со дня рождения Питера — 4 января — в Зоне родилось еще восемнадцать детей. Четверо умерло, но с остальными было все в порядке. Очень скоро должны были начать рождаться дети от невосприимчивых к супергриппу родителей, и было весьма вероятно, что ребенок Люси окажется первым.
"Как насчет того, чтобы выехать первого июля?" — спросил он.
Фрэн просияла. "Ты согласен! Ты правда хочешь?"
"Конечно".
"Ты говоришь это только для того, чтобы доставить мне удовольствие?"
"Нет", — сказал он. "Другие люди тоже потихоньку начнут уезжать. Не все, но некоторые".
Она обвила руками его шею и прижалась к нему. "Может быть, это будут просто каникулы", — сказала она. "А может быть… может быть, нам действительно там понравится". Она посмотрела на него робко. "Может быть, мы захотим остаться".
Он кивнул, но в душе усомнился в том, что кто-то из них двоих сможет примириться с жизнью на одном месте в течение многих лет.
Он посмотрел в сторону Люси и Питера. Люси сидела на одеяле и побрасывала его в воздух, как мячик. Он хохотал и пытался схватить ее за нос.
"А ты думала о том, что он может заболеть? И ты сама? Что, если ты снова забеременеешь?"
Она улыбнулась. "Но есть же книги. Мы с тобой можем прочитать их. Не можем же мы всю жизнь провести в страхе, правда?"
"Да нет, конечно".
"Книги и хорошие лекарства". Фрэнни взяла его за руки. Глаза ее сияли. "Мы испытаем нашу удачу и проживем нашу жизнь так, как нам хочется".
"О’кей. Мне нравятся твои слова".
"Я люблю тебя, Восточный Техас".
"Взаимно, мадам".
Питер снова расплакался.
"Пошли посмотрим, что там стряслось с императором", — сказала она, поднимаясь на ноги.
"Он попытался ползти и ушиб себе нос", — сказала Люси, передавая Питера Фрэн. "Бедняжка".
"Бедняжка", — согласилась Фрэн и положила Питера себе на плечо. Он прислонился головой к ее шее, посмотрел на Стью и улыбнулся.
Люси перевела взгляд с Фрэн на Стью, а потом вновь посмотрела на Фрэн. "Вы уезжаете, так ведь? Ты уговорила его?"
"По-моему, да", — ответил Стью. "Однако, мы поваландаемся тут, пока не увидим собственными глазами, кто там сидит у тебя в животе".
"Я рада", — сказала Люси.
Питер уснул. Втроем они стали подниматься к тому месту, где был накрыт общий ленч.
Они сидели на веранде и смотрели, как Питер с энтузиазмом ползает по пыльному двору. Стью сидел на стуле с плетеным камышовым сиденьем. От долгих лет службы сиденье сильно прогнулось. Слева от него в качалке сидела Фрэн. Во дворе, по левую сторону от Питера, в лучах заходящего солнца висели качели из старой шины.
"Она ведь здесь очень долго прожила, да?" — тихо спросила Фрэн.
"Долго-долго", — согласился Стью и указал на Питера. "Он запачкается с головы до ног".
"Здесь есть вода. У нее был ручной насос. Так что все удобства к нашим услугам, Стюарт".
Он кивнул. Потом раскурил трубку. Питер оглянулся, чтобы проверить, на месте ли они.
"Эй, крошка", — сказал Стью и помахал ему рукой.
Питер упал. Потом он снова встал на колени и пополз, описывая по двору большой круг. В конце покрытой грязью дороги стоял небольшой домик на колесах. Спереди к нему была прикреплена лебедка. Они старались держаться подальше от главных дорог, но лебедка все равно часто была кстати.