Вот он — мерзавец, которого очень хочется пристрелить. Дэвид с первого взгляда понял, что перед ним стопроцентный сукин сын. Китель из чешуйчатой ткани расстегнут до пупа. Ах ты ж, твою мать! Ты только глянь на этого козла с черным камнем проклятой секты вуду на лбу! И как зловеще светится… Можно подумать, перед тобой настоящий злой маг, если бы не два медных проводка, тянущихся от обруча на голове к батарейкам, засунутым ублюдку в задницу. А чего стоят одни его золотые цепи! Золотые цепи Дэвид почему-то воспринял как личное оскорбление. Каскад цепей, водопад золота, а в самой середине — идиотская эмблема, на которую изведен, наверное, целый слиток золота. Именно эта эмблема была главным знаком различия для генерала… ах нет
—Генералиссимуса!
Генералов Келлс ненавидел. Ненавидел с той страстью, на которую способен в ненависти к генералам только вечный майор. Нет, этого урода он убьет с особым удовольствием. Этого Верховного Генералиссимуса… да в общем-то наплевать, как его величают. Дополнительное удовольствие — что-то вроде подарка от фирмы, что гоблинпатрон угрохает заодно как минимум и двух гаденышей-адъютантов.
Полковники, судя по узорам на кителях. Полканы поганые! Сильнее генералов Дэвид ненавидел только полковников.
Дэвид дышал редко и медленно. Так медленно, что в гипервремени он сделал меньше движений, чем ящерица, замершая на камне неподалеку. Каждый выдох очищал его организм от продуктов распада и загрязнений. Каждый вдох заряжал энергией особые высокомолекулярные гормоны, циркулирующие в организме и поддерживающие его существование. Келлс был включен, заведен, прогрет и — готов к действию.
Слишком, слишком готов, черт побери!
Да будет этот сопляк стрелять или нет?!
Дэвид слышал, как в его оружии, жалуясь, перешептываются призраки смерти:
— Дадут нам сегодня жрать или нет, ребята?
— Похоже, покуда ничего не предвидится. Может быть, потом, попозже что-нибудь обломится.
— Потом, потом… Я жрать хочу! А нас все «завтраками» кормят.
Дэвид старательно не замечал неуставных разговоров, отлично понимая состояние и настроение голодного солдата. Он и сам боролся с искушением глянуть на склон соседнего холма, где занял позицию его подопечный.
Нет, нельзя отрывать глаз от окуляра и маячащей в нем цели.
Все ведь было оговорено. Все просчитано до мелочей, согласовано с этим сопляком… Дэвид не мог вспомнить его имени. Ну ладно, в конце концов, сопляк — и есть сопляк. Хороший он парень или плохой, умный или болван — Дэвиду нет до этого никакого дела, особенно сейчас. На данный момент ситуация такова: Дэвид, как опытный и проверенный солдат, производит контроль и оценку действий юнца, при необходимости выполняет не выполненное сопляком задание, а если дела пойдут совсем худо, то и прикрывает парня. И все. Он обговорил с сопляком малейшие детали плана, вбил их в его башку и проверил, как усвоена информация.
Во всей операции три удобных момента для выстрела. Три попытки. Готовься Дэвид к делу один, он вполне обошелся бы двумя. Но ради спокойствия сопляка проработал и третий вариант, чтобы дать парню своего рода фору.
Первый удобный момент возник вдох назад. Генералиссимус осматривал строй своих ряженых подчиненных. Стоя на одном месте, он долго что-то говорил, сбросив с себя защитный жилет и китель из металлической чешуи. Стоял неподвижно, уперев руки в бока. Грудь в золотых цепях словно специально распахнулась навстречу гоблинпатрону, заготовленному Дэвидом. Контрольный призрак впился взглядом в сердце мишени.
Вот он!
Момент для выстрела идеальный со всех точек зрения. Баллистика, поражающий фактор, возможность к отступлению, все мыслимые и немыслимые отклонения — все сошлось в одной секунде, идеально подходящей для снайперского выстрела.
Дэвид затаил дыхание и…
Вот он — удачный момент!
Едва заметно напряглись мышцы, сгибающие указательный палец. Сила, давящая на курок, увеличилась на вес одного волоска. Еще один волос — и дело будет сделано. Но…
Он не мог стрелять. Не имел права. Он должен был ждать, когда выстрелит сопляк.
А сопляк, будь он неладен, все медлил и в конце концов упустил возможность прицельного выстрела.
— Чтоб тебя!.. Опять сидим без жратвы, — прошипел кто-то из призраков смерти.
Дэвид успокаивал нервы, потирая щекой ребристый приклад и заодно мысленно подбадривая приунывших бесплотных обитателей оружия.
Для себя же он негромко повторял:
— Все нормально, Дэвид Келлс. Скоро все это кончится. Следующий удачный момент подвернется через пару секунд, вот увидишь.
А если серьезно, то, похоже, возвращение откладывается на два, если не на три вдоха-выдоха.
Мысленно Дэвид обратился к своему подопечному, сидевшему в замаскированном безопасном укрытии на склоне холма, с которого открывался прекрасный вид на главный лагерь и штаб основных сил мятежников.
Каких именно мятежников — Дэвид не знал. Да плевать на них! Мятежники есть всегда, и всегда есть тот, кто прикажет обезглавить их армию. Дэвид понятия не имел даже о том, на какой планете он находится. Единственное, что он знал о ней, что скорее всего она принадлежит к лагерю союзников Америки. Иначе папаша Зорза не послал бы его на это дело.
Дэвид моргнул, увидев, как Генералиссимус отошел от своих адъютантов.
Отхлебнув из протянутой ординарцем фляги, генерал занялся раздачей медалей, сопровождающейся бурными объятиями с отличившимися в боях собратьями по оружию.
Момент, когда он стоял с флягой в руках, запрокинув голову, был второй возможностью для верного выстрела.
Призраки смерти оживились:
— Отлично, отлично, ребята. Кажется, есть работа.
— За дело, парни!
Дэвид повторял про себя, обращаясь к напарнику:
«Давай же, давай, сопляк. Нажимай на курок, дави плавно, но твердо. Духи смерти заждались, они хотят действовать…»
И на этот раз — черт бы побрал этого сопляка! — момент для выстрела был упущен.
Вторая возможность бездумно, бессмысленно потеряна.
Дэвид просто кипел от ярости. Надо же, все сходилось как нельзя лучше, сам он был запрограммирован на выстрел, готов подстраховать новичка, помочь ему уйти невредимым — и тут такое! Он был так зол, что даже не слышал бури «восторгов», бушевавшей среди бесплотных обитателей его оружия.