Выбегая из отсека, он последний раз оглянулся на Катю, и в его голове промелькнуло: «Бедняжка. Неужели она всерьез думает, будто я такой болван, что позволю ей женить меня на себе? Нет, подружка, все, что мне от тебя нужно, — это легкое приключение, минуты удовольствия… А она — она…»
Коридоры крепости «Бородино» были наполнены шумом шагов бегущих к боевым постам людей, слышались крики, какие-то распоряжения, отдаваемые по громкоговорящей связи. «Свистать всех наверх!» — бессмертная боцманская команда на миг перекрыла все остальные звуки.
Окунувшись в эту круговерть, Игорь решительно приказал себе выбросить из головы мысли о Кате. Да чтоб ее моторный бес побрал! Говорят, черти с удовольствием берутся за такие дела… Загнав в глубь сознания личные проблемы и начиная мысленно настраиваться на работу, Игорь понесся по трапам и переходам крепости к ее сердцу — примыкающему к штабу залу, где назначенные офицеры несли боевое дежурство.
Зал дежурной смены представлял собой большое помещение со стенами из лучших бронированных сплавов. Добротность металлов и композитов подкреплялась надежными заклинаниями: на борту крепости находилось одиннадцать магов (как и положено по штату — не ниже пятого разряда) и три настоящих колдуна.
Ворвавшегося в зал Игоря вся эта мощь немного успокоила, придала ему уверенности, и он уже шагом — энергичным и стремительным — подошел к своему креслу. Глянув на огромный стенной экран, где изображения и ряды цифр, графиков и символов выдали ему обстановку и предварительную задачу, офицер от души выругался.
Проклятые американцы подошли слишком близко. Чересчур близко. На какой-то миг даже сверхпрочная броня, сверхмощное силовое поле, сверхсильные оборонительные заклинания — вся эта сверхзащита вдруг показалась Игорю отчаянно уязвимой.
Словно пасть огромного хищника, поглотило его тело анатомическое кресло дежурного офицера. Игорь поймал себя на том, что молится, сам не зная кому, пока стальные и пластиковые обручи охватывают его тело и с лязгом тюремных ворот и решеток защелкиваются замки и подключаются контакты. С потолка опустился боевой шлем, накрывший своей сферой его голову. Экран на внутренней поверхности шлема засветился синими и красными вспышками. Лишь белые линии перекрестия прицела горели неярко, но ровно и постоянно.
Теперь Игорь мог точнее оценить, что происходит на подступах к его космической крепости.
Так, шифрованное сообщение, передаваемое на секретной волне, длина и частота которой меняются каждую секунду. Только он — тот, кто знает ключ-дешифратор, — может выудить бесценную информацию из потока беспорядочных импульсов. Итак, настроиться, подключить предварительный дешифратор, ввести пароль и ждать, когда в сознание ворвутся столь нужные сейчас конкретные, точные сведения.
Вот оно! Есть!
Игорь печенкой учуял то, что передавали на центральный пост корабли далекого дозорно-разведывательного дивизиона.
Разумеется, Игорь вовсе не был особо умным и проницательным с житейской точки зрения. Ему ведь только казалось, что Катю он видит насквозь. В конце концов он наверняка уступил бы ей. Но сейчас дело заключалось не в этом. В своем боевом кресле Игорь был просто гением. Даже опасаясь этого своего орудия-оружия, офицер немедленно забывал о страхе, попав внутрь кресла-скафандра, становясь словно его частью. Лучший выпускник курса, Игорь играл на клавиатуре пульта управления, словно на старомодном музыкальном инструменте. Взлетали над клавишами и сенсорами пальцы, в приставленные к горлу микрофоны летели команды, — офицер исполнял сочиняемую каждый раз заново Песнь Смерти.
Далеко в глубине оружейных отсеков и палуб тысячи обитателей потустороннего мира напряглись, готовые исполнить приказ дежурного по базе.
Телепатия — прямая, непосредственная передача мысли — действует быстрее, чем звучат слова или работают пальцы. Именно это средство использовал Карвазерин, главный колдун крепости «Бородино», принимая команды Игоря и передавая их ордам своих подчиненных.
Карвазерин не зря муштровал свою команду. В мгновение ока все его разведчики получили задание и приступили к исполнению.
— Ур-ра! — взвыл Чивайст, маленький призрак смерти.
Клубясь кольцами белесого дыма, он на миг выплыл из приведенной в боевое положение ракеты.
— Эй, ребята! Веселее! — кричал он. — Вот попируем-то! Цель вижу, к бою готов!
— Эй, кто-нибудь. Заткните этому сопляку глотку! — прорычала в ответ Гомула, огромная, великая дочь смерти.
Гомула бесформенной тучей выплыла из отведенного ей в походном положении сектора оружейного отсека. Дочь смерти была матерью и кормилицей ненасытных призраков смерти. Получив приказ, она прикинула оставшееся до пуска время.
Почти пять секунд — для обитателей бесплотного мира это более чем достаточно, чтобы поговорить, обсудить ситуацию, все взвесить и оценить.
— Стоило бы сначала разобраться в этом деле, — осторожно сказала Гомула, обращаясь скорее к сенсорам, воспринимающим и передающим информацию из оружейного отсека на центральный пульт.
— Чего там разбираться? — запротестовал Чивайст, в гневе обретая цвет запекшейся крови. — Приказ получили? Ну и все! Вперед! А чуть промедлишь, того и гляди… как перехватят… как закрутят к чертям собачьим… как… — От избытка чувств маленькому призраку явно не хватало слов. В клубах красно-коричневого дыма мелькнуло его перекошенное от злости, жестокое личико.
В конце концов, он ведь был всего лишь старым, засидевшимся без дела призраком смерти, и глупо было бы ждать от него плодотворного, непредвзятого участия в дискуссии.
— Ох мы их и поджарим! — подал голос еще один боевой призрак.
Ни один из бесплотных бойцов и техников русской космической крепости ни на миг не задумался о судьбе своих собратьев, снабжающих энергией и защищающих вражеский корабль. Девизом потустороннего мира было: пусть слабейший погибнет.
Что ж, законы, по которым живет нечисть, жестоки и беспощадны. Кое-кто из исследователей полагает, что именно эта всесильная жестокость и неспособность пожалеть слабого оказались причиной поражения могущественных, но слепых в своей ярости демонов в войне против мягкокожих заклинателей.