Беовульф бросил через плечо беглый взгляд, его глаза светились теплом.
— Вот-вот, правильно, — сказал он. — Вселяй в меня надежду.
Бак осклабился.
— Прошу тебя об одном, Беовульф, — ответь мне тем же.
— Похоже, здесь нам немного повезло, — Беовульф указал на серию вспышек в центре поля битвы.
Из пустого пространства вспыхивали огоньки лазерных залпов.
— Кейн в гуще событий.
— Его эскадрилья — передовой отряд РАМ. Острие копья. Они хотят использовать ее, чтобы прорвать строй венерианских кораблей, а потом добить их за счет перевеса сил. Но пока это им еще не удалось.
— И Кейн не оторвется от важных дел, чтобы напасть на несколько кораблей НЗО, неважно опасны они или нет.
— Правильно. Так что нам нужно использовать то время, что он нам дает, чтобы изменить соотношение сил.
— Мелкими порциями?
— Вот именно. Мои корабли будут заправлены и снаряжены… — Бак взглянул на часы, — через пять минут. Я снова вылетаю. Вильма, Вашингтон и я выполняем норму — десять кораблей за заход. Я нападаю на хвостовой отряд РАМ.
— Звучит так, как будто ты планируешь эстафету.
— Волки так гонят оленей, — ответил Бак.
— Мне нужен график твоих действий по времени. Турабиан захочет разработать подобный для групп обеспечения, — Беовульф имел в виду командира служб «Спасителя».
— Я за этим и пришел, — немедленно отозвался Роджерс. Он вытянулся, щелкнул каблуками и замер, весь воплощенное внимания. Правая рука взлетела в образцовом салюте.
— Капитан Роджерс, с расписанием боевых дежурств, сэр!
Беовульф жестом остановил его и с ехидцей произнес:
— И почему ты никогда не выполняешь никаких правил воинской вежливости — даже по отношению ко мне, командующему силами НЗО? Ну, конечно, кроме тех случаев, когда тебе что-нибудь нужно. Я давно понял, что ты предпочитаешь игру по своим собственным правилам. Тебе невероятно повезло, что мы — банда повстанцев, которая сражается за свою жизнь, и нам сейчас не до уставов и церемоний. Ладно, давай сюда!
Беовульф взял мятый лист бумаги. Он был покрыт рукописными набросками Бака — расчет времени вылетов на двадцать четыре часа, расстановка сил и необходимое обеспечение.
— Это все? — спросил он.
Бак кивнул.
— Так точно. И тот же график на следующий день, на третий… в общем, насколько понадобится.
Беовульф расписался в левом углу и протянул бумагу подбежавшему технику.
— Ввести в компьютер. И сообщить в технические службы в ангарах.
Техник кивнул и помчался выполнять распоряжение. Бак снова молодецки отсалютовал.
— Разрешите вернуться на взлетную палубу, сэр!
Беовульф махнул рукой, отпуская его. Когда Бак уже повернулся, направляясь к выходу, его догнал раскатистый баритон командующего.
— Нам пригодится оленина, — сказал он. — Постарайся загнать побольше оленей.
Бак широко улыбнулся.
— Постараемся! — ответил он.
Хьюэр-ДОС был обеспокоен. Со времени исчезновения Кемаля он усердно разыскивал хотя бы слово, касающееся его судьбы, добираясь даже до периферийных сетей РАМ-Главного. Однако насчет меркурианского принца по всем сетям царило молчание. Даже компьютерные сводки Аделы не дали ничего. До сих пор он избегал прямого выхода на Меркурий, опасаясь, что его вторжение может быть замечено Гавиланом или его сторонниками и поставит Кемаля под удар.
Хьюэр упорно размышлял. Он перебирал все пути, заложенные в его программу, и не смог обнаружить ничего. У него не оставалось иного выбора, кроме прямого контакта с Меркурием. Ему было известно, что между Кемалем и Танцорами существовал некий политический контакт. И, хотя ему было неизвестно, считают ли Танцоры, эти неукротимо свободолюбивые обитатели поверхности Меркурия, ведущие добычу полезных ископаемых, принца своим другом или же врагом, — именно они были его единственной нитью.
Хьюэр проскользнул в компьютерную сеть Меркурия, замаскировавшись под сырьевого оптовика. Меркурий Первый засек его передачу и попытался войти в контакт, но Хьюэр проигнорировал вызов, зная, что Меркурий Первый — оплот Гавилана. Он перепрыгнул со спутника связи на передающий блок солнечной станции Марипоза и наконец совершил финальный прыжок на поверхность планеты — в тот район, из которого были получены последние сведения о местонахождении Кемаля.
Здесь он обнаружил себя в рассредоточенной сети связи пустынных вездеходов. Это удивило его. Он предполагал, что окажется где-то вроде станции слежения или в узле связи одного из подвижных меркурианских поселений, но не в этой лоскутной системе многосторонней связи. Он обследовал датчики вездехода и включил экран.
— Кто ты, во имя лика Солнца? — голос женщины прозвучал сурово, но ее внешность была довольно привлекательной. Она откинулась назад на водительское сиденье, испуганная неожиданным появлением Хьюэра на экране.
Он решил использовать преимущество внезапности. Если уж ему удалось застать ее врасплох, она не станет задавать слишком много вопросов.
— Могу сказать то же самое, — ответил он.
Глаза женщины сощурились, превратившись в тонкие щелки. Под защитным колпаком вездехода можно было обходиться без шлема. Темное лицо было мягким, но рот гневно сжался в резкую линию.
— Мы можем долго обмениваться вопросами и ничего не узнать, — холодно парировала она. — У меня нет времени на подобную ерунду.
— У меня тоже, — ответил Хьюэр. Он говорил правду. Чем дольше он оставался на Меркурии, тем больше становилась вероятность, что его обнаружат.
— Тогда узел развяжу я. Я — Дьюэрни, Танцор, житель группы Проходчиков Один—Двадцать.
— Значит, я в конце концов попал куда нужно, — ответил Хьюэр. Он немного помолчал, размышляя, стоит ли придерживаться маскировки. Лицо женщины поддержало его в убеждении, что здесь не стоит опасаться предательства.
— Я Хьюэр-ДОС. Двадцать Третий, — представился он.
Номер был уклонением от истины и должен был создать впечатление, что Хьюэр всего лишь клон. Для нее это не имело значения, но могло ввести в заблуждение другой компьютер.
— И чем же ты занимаешься, Хьюэр-ДОС Двадцать Третий?
— В этой штуке есть голографический проектор? — поинтересовался Хьюэр. — Здесь слишком тесно.
Дьюэрни недовольно выдохнула и дотронулась до панели управления. Хьюэр материализовался рядом с ней, его угловатое тело на спартанском сиденьи вездехода выглядело совершенно естественно, как если бы человек расположился дома на плюшевой кушетке.
— Удобно? — не без иронии спросила она.
Хьюэр дружелюбно улыбнулся, его глаза мигнули.
— Да.
— Тогда объясни, наконец, в чем дело и что тебе нужно?
— Во-первых, если ты решишь проследить меня по компьютеру, учти, что я проник в него под фальшивым именем. Прикинулся торговцем рудой.
— Вызываешь на откровенность? — сухо поинтересовалась Дьюэрни.
— Надеюсь на это, — в голосе Хьюэра прозвучала нота улыбки. — Я ищу друга.
— И думаешь, что я знаю, где он?
— Возможно. Я разыскиваю Кемаля Гавилана.
— Кто ты? — настороженно спросила Дьюэрни. — Я ничего не знаю о Гавиланах.
Хьюэр кивнул:
— Каждый на Меркурии знает Гавиланов и знает о племяннике, в руках которого судьба Танцоров. Ты — Танцор и, следовательно, знаешь Кемаля.
Дьюэрни молчала.
— Кстати, отвечу на твой вопрос. Я — компьютерный организм.
Дьюэрни вопросительно посмотрела на него:
— Только РАМ умеет создавать компьютерных!
— Это заблуждение. Я сторонник НЗО.
Дьюэрни мотнула головой.
— Тогда ты должен знать принца Кемаля, — она холодно взглянула на него. — Докажи это!
Тонкие усики Хьюэра дернулись.
— Я могу выдавать информацию, пока не посинею, и это все равно ничего не докажет, кроме моей эффективности. Я скажу только, что меня послал Бак Роджерс, чтобы я нашел Кемаля и, по возможности, освободил его.
— Роджерс… — Дьюэрни нахмурилась, размышляя. — Зачем ему это?
— Он друг Кемаля, — мягко сказал Хьюэр.