— И мои люди тоже, — добавил старик.
— Ваша задача — направить целебную магию на ткача. Если личико Швейнера обратится мерзким рылом — инквизиторы там же объявят его отступником. Мол, светлое, одобренное церковью волшебство выявило приспешника дьявола. Дальше дело за нами. Уж поверьте, негодяй быстро сознается в своих темных делишках и сдаст подельников. А вас оправдают и выплатят компенсацию. Плюс проценты от королевской разведки. Вы согласны.
Армаген не уловил вопросительной интонации в последних словах разведчика. Еще бы, эти парни не терпят отказов. Придется согласиться, иначе можно заработать сразу двух врагов вместо одного. И один из них без труда распознает спящего внутри зверя, стоит только устроить небольшую проверку.
— Хорошо. Но у меня одно условие.
— Условие? — прохладным тоном поинтересовался Раун.
— Просьба, — поспешил исправиться эльф. — В караване Фахрима сейчас гостит моя подруга. Ее зовут… э… в общем, она рыжая и невысокая. Хозяин борделя знает, о ком идет речь. Не составит ли вам труда забрать девушку и отвезти ко мне домой? Я так понимаю, самого меня не отпустят.
— Был бы рад помочь, — искренне заявил разведчик. — Но караван снялся с места сразу после визита церковной гвардии. Думаю, они двинулись на восток, но это не точно.
— Что?! — Армаген подскочил со стула. — Но…
— Успокойтесь. Я прикажу агентам взять след. Уверяю, к окончанию судебного процесса ваша девушка вернется домой.
— А раньше никак?
— Никак, — недвусмысленно намекнул Раун.
Глава 4
Армагена отвели в приемные покои — так инквизиторы шутливо называли камеру для высокопоставленных гостей. В отличие от простых смертных, гниющих заживо среди холода и сырости подземелья, знатные подозреваемые содержались в относительно человеческих условиях.
На щербатых камнях пола лежал ковер — правда, изъеденный какой-то дрянью и заляпанный кровью. Вместо крошечного окошка, куда и руку не просунешь, зияла широкая зарешеченная бойница, и с высоты башни открывался замечательный вид на разбросанные за крепостной стеной деревеньки.
Зашедший в камеру первым конвоир оставил свежее белье. А старое, ставшее полностью коричневым от запекшейся крови, выбросил в окно.
— Располагайтесь, — сказал Раун. — Если пожелаете — мы выдадим столик и письменные принадлежности. Через час принесут ужин. Надеюсь, вы не имеете ничего против постной церковной пищи. Если замерзнете — попросите хвороста. Можете разжечь костер в углу, только предварительно сверните ковер. Пожара нам только не хватало.
Армаген пожал плечами. В случае непредвиденных обстоятельств можно согреться и магией. Благо, скудных знаний огненных потоков для этого достаточно.
— Дверь будет не заперта, но вход на нижние ярусы для вас закрыт. Суд назначен завтра на полдень. Потерпите немножко и будете вознаграждены.
— Хорошо. От бумаги не откажусь.
Раун кивнул и вышел, поманив за собой инквизиторов. Через десять минут принесли нечто, больше походившее на огромный табурет. К своеобразному столу прилагалась стопка пергамента и два карандаша — синий и красный.
Непонятно зачем оставили охрану — толстого городского стражника с опухшим от пьянства лицом. Из сизого носа торчали измазанные соплями волосы, а дыхание состояло из адской смеси чеснока и перегара.
К счастью, толстяк уселся в центре яруса — на ступеньку винтовой лестницы. Но чуткому эльфийскому обонянию этой меры оказалось мало — пришлось высунуть лицо в окно и наслаждаться вечерней прохладой.
Вскоре взойдет Луна. Слабее, чем прошлой ночью, но еще способной пробудить зверя. Превращение начнется ближе к утру. Голод, возбуждаемый воспоминаниями о трапезе монстрятиной, давал понять — без заклинания до суда не дожить.
Стараясь не обращать внимания на запах, Армаген подтащил кровать и стол поближе к окну и принялся восстанавливать по памяти формулу. Знаки, вплоть до последнего предложения, были заучены наизусть — на их изобретение и совершенствование ушло около пяти лет. А вот с завершающими символами придется серьезно поработать, иначе из приемных покоев целитель попадет сразу на костер. Точнее, сперва с вампиром побеседует палач, так что аутодафе — далеко не радужная перспектива.
— А ты сильный, — пробубнил надзиратель. — Девки любят таких.