— Мы бредем по дороге — босы и без одежды, — запела спутница. — В кровь стерты ноги, покушать нет надежды. А все потому, а все потому, что Армаген не сдержал себя!
Последние слова были, что называется, не в склад, не в лад, ибо предназначались для глумления над эльфом. Вернее, над его нормальной ипостасью.
Волшебник резко развернулся и снова схватил дроу за плечи. Пальцы целителя окутал золотой туман, в мгновения око затянувший оставленные когтями раны. Армаген хотел продолжить путь, но Уна не пустила, обвив талию и прижавшись к груди. Эльфу ничего не оставалось, как обнять женщину за плечи.
Спутники замерли посреди дикого поля. Восточный ветер доносил легкий запах рыбы, мокрых сетей и дегтя. До Мельма оставались сутки пути, но волшебник не хотел спешить.
Он хотел обнимать дроу, вдыхать пряный аромат ее кожи, ласкать серебристые локоны.
— Ты хорош в любом виде, — прошептала Уна, посмотрев собеседнику в глаза. — Но вампир — лучше!
Высунув язык, ведьма побежала по тропинке, хохоча во весь голос. Лоскуты, в которые превратилась мантия, сорвало ветром, и женщина неслась голышом. Выросшая среди бесплодных земель, где единственными растениями были лишайники, Уна радовалась каждому прикосновению иссохшей и жухлой, но все же настоящей травы.
Армаген понимал настроение спутницы и не спешил ловить ее. Несмотря на то, что больше всего на свете желал оказаться в объятиях дроу.
— Давай, ты сможешь. Ну же, прошу тебя, — прошептала ведьма, укусив спутника за мочку уха.
— Ты меня отвлекаешь…
— Сосредоточься, прочувствуй, отдайся ощущениям. Не стесняйся, порадуй меня.
— Подожди, осталось совсем чуть-чуть.
— Ты мужчина или нет? — надулась Уна и уставилась в сторону.
— Поговори мне еще.
Армаген стряхнул так и не разгоревшееся пламя с ладони. Чахлый заяц, преспокойно щипавший травку на поляне, навострил уши и дал деру.
— Может, догонишь? — не унималась женщина.
— Еще чего! За кроликами мне бегать не хватало!
— Это заяц.
Целитель махнул рукой и лег на траву. До самого вечера спутники брели без маковой росинки во рту, не встретив больше ни деревни ни треклятого куста с какими-нибудь ягодами. На фоне усталости и без того крохотные знания боевой магии отказывались работать. Нарисовывался неприятный вариант лечь спать на пустой желудок, что никак не пойдет на пользу истощенным организмам.
— Может, ты знаешь средство от голода? — поинтересовался Армаген.
— Конечно, знаю — называется еда, — буркнула Уна.
— Не злись. Я целитель, а не боевой маг.
— Перестану злиться, когда налечишь мне еды. Или хотя бы разведешь костер. И вообще…
Женщина не договорила — Армаген зажал ей рот рукой. Не в воспитательных целях, а чтобы привлечь внимание к доносящемуся издалека шуму. Дроу, как и светлые собратья обладали исключительным слухом, оставалось только убрать помехи.
— Кто-то поет, — прошептала ведьма.
— Можешь разобрать слова?
— Нет. Слишком далеко. Голос мужской — больше ничего не понятно.
— Мы находимся в десятках лиг от трактов. Значит, это не торговцы или караванщики. Деревней поблизости тоже нет.
— Может, пастухи или охотники?
— Здесь почти не осталось травы, а нормальной дичи и подавно нет. Кроме твоего чахлого зайца.
— Разбойники! — догадалась дроу.
Эльф кивнул:
— Эти ребята сюда запросто могут забрести. А у лихих людей всегда можно разжиться золотом и припасами.
— И как ты планируешь их добывать? — усмехнулась ведьма. — Предложишь услуги целителя?
— Нет, — гортанно донеслось из клыкастой пасти, — поторгую твоим телом.
Ночь еще не наступила, и вампиру пришлось действовать в сумерках, которые он ненавидел всей душой. Лучшее время для охоты — полночь и безлунное небо, но в тот момент было не до капризов. Бандиты, будучи народом, крайне зависящим от скорости и легкости на подъем, могли сорваться с места в любой момент. А гоняться за несущимися галопом конями — то еще удовольствие. Можно поймать одного, но остальные наверняка успеют скрыться.
Потому главное — двигаться осторожно и не шуметь. Благо, Уна это прекрасно осознавала и не стала навязываться в сопровождение.
Предположение Армагена оказалось верным — вокруг костра сидели ярчайшие представители джентльменов с большой дороги. Слегка хмельные, облаченные в грязную, сопревшую от пота одежду. Почти все со следами профессиональной деятельности — шрамы, повязки на выколотых глазах, а один и вовсе без кисти.