Соратники смотрели на муки лидера с плохо скрываемым ужасом. Кони ржали и били землю копытами, пытаясь уйти от страшного места, где витала ощутимая им одним магия.
— Боги, что со мной?! — орал главарь, когда тлен пополз к локтю.
— Эти дети прокляты, — спокойно ответил эльф. Широкополая шляпа скрывала уши и лицо перворожденного, в противном случае джентльмены удачи могли догадаться о проделках ушастого.
Разбойник спрыгнул с лошади и пал перед повозкой на колени. Армаген никогда не применял ускоренное разложение на живых людях, но догадывался, какие муки вызывает заклинание. Однако, в отличие от трупов, живая плоть разлагалась не полностью. Только спустя минуту на пальцах бандита оголились кости. Будь он мертвым, от руки давно не осталось бы и следа.
— Умоляю, — со слезами на глазах запричитал главарь. — Ради всех святых, простите меня!
— Дети, — обратился Армаген к пассажирам, — вы простите злого дядю?
— Да! — пискнул младший.
— Но за деньги! — добавил старший.
Губы эльфы растянулись в такой злорадной улыбке, что тролль позавидует.
— Кошельки в повозку! — крикнул предводитель. — Немедленно!
Бандиты не торопились выполнять приказ. В их глазах главарь растерял весь авторитет, ползая на коленях перед стариком и детьми.
Армаген ткнул пальцем в ближайшего грабителя. На его щеке уже расползалось черное пятно.
— Ой, смотрите. Проклятие начинает действовать и на вас.
Не прошло и десяти секунд, как воз был завален звенящими кожаными мешочками. После чего грабители дали такого стрекача, что Армаген едва успел бросить заклятие исцеления на щеку пострадавшего.
— Почему боль не проходит?! — орал главарь. — Я отдал свои деньги!
Облачко золотого тумана окутало его руку. Когда дым рассеялся, главарь узрел свежую и здоровую культю — кисть разложилась так сильно, что исцелить смог бы только некромант.
— А теперь вали, — посоветовал эльф. — А коня оставь.
Повторять дважды не пришлось — бандит засверкал пятками в противоположном городу направлении.
Армаген запрыгнул на скакуна, который немного побрыкался, но быстро успокоился. Ветеринарная магия могла утихомирить даже бешеную скотину.
— Это чудо, господин эльф, — выдохнул Бруб.
— Никаких чудес — обычное волшебство.
— Я думаю, часть этих денег принадлежит вам.
Перворожденный подъехал к повозке и взял самый увесистый кошелек. Больше ему не требовалось.
— Остальное ваше. Дайте внукам хорошее образование, купите обновок на ярмарке. Пусть это кровавое золото пойдет на благие цели. И еще…
— Да, господин?
— Недалеко от вашей фермы стоит ветряная мельница. Там живет женщина…
— Хильда? Я знавал ее мужа. Хороший был человек, жаль, что погиб.
— Передайте ей два кошеля. Скажите, что это за молоко и хлеб.
— Не слишком ли высокая плата за еду? — удивился Бруб.
— Нет. В самый раз. Она поймет.
Глава 8
Стража посмотрела на всадника с подозрением, но препятствовать въезду не стала. Или не решилась. На лицах, почти полностью закрытых платками, сложно прочитать эмоции, но взгляды говорили о многом. Вряд ли бы нашелся смельчак, решивший преградить путь человеку, который распугал отряд бандитов без единого выстрела или взмаха клинка.
Армаген распрощался с Брубом у ворот, напоследок посоветовав закрыть тряпьем содержимое повозки. Целью волшебника был трактир, где наверняка крутятся все местные сплетни.
Найти питейное заведение не составило труда. Килим был весьма небольшим городком, состоящим из двух пересекающихся крест-накрест улиц.
В центре располагался базар, сразу привлекший внимание эльфа своей необычностью. В отличие от столичных рынков, местная толчея отличалась крайней тишиной. Молчаливые покупатели спокойно вышагивали вдоль рядов, время от времени перебрасываясь словами с торговцами. Те, в свою очередь, не орали как черти, рекламируя свой товар.
Килимский рынок сильно напоминал музей, чем вызвал у привычного к гвалту и толкотне целителя ощущение дискомфорта.
Сразу за площадью виднелась дверь трактира. Оставив трофейного коня у привязи, Армаген вошел внутрь. Немногочисленные посетители на секунду отвлеклись, чтобы посмотреть на гостя, и сразу же вернулись к своим делам.
Ни дать не взять — элитный столичный ресторан. Все спокойно кушают, общаются, друг друга не задирают и дебошей не устраивают. Единственное отличие — интерьеры и публика. А еще — огороженный канатами ринг в центре помещения, где мутузились двое усатых здоровяков.