- Ты когда - нибудь устанешь изображать холодную суку, милая?
Арман замолчал, ожидая ответа и, не дождавшись, тихо сказал:
- Ламис, ты никогда не задумывалась над тем, чтобы перестать холить и лелеять прошлые обиды и попытаться жить дальше, не обдавая меня презрительным взглядом? Наш сын вырос и только что отбыл в свадебное путешествие. Расслабься, забудь о том, что было между нами, попробуй простить и позволь получить себе удовольствие оттого, что принадлежишь мне.
Ламис, не сдержавшись, фыркнула и, Арман тут же придвинулся еще ближе, вжимаясь в хрупкое тело, нежно поводя губами по золотым волосам.
- И опять это оскорбительное пренебрежение к моему несомненному очарованию, а ведь я - красив, Ламис, и богат, и знатен, и многие женщины находят меня обворожительным, но вот мать моего единственного сына не хочет видеть во мне никого, кроме жестокого насильника. Да если бы я только знал, к чему приведет моя несдержанность в тот вечер, вообще бы к тебе не подошел, сбежал из дворца, поспешно уехал за границу, раздал все состояние сиротам и нищим, остриг волосы, отказался от трона в твою пользу. Ну, зачем ты так с нами, милая?
Арман рассеяно гладил ее сведенные напряжением плечи, перебирал пальцами длинные пряди.
- Ты только взгляни на нас со стороны: мы же идеальная пара при условии твоей полной амнезии. Я же люблю тебя.
- Спасибо, не нужно такой любви.
Ламис завозилась, пытаясь высвободиться из его объятий, но мужчина лишь крепче сжал руки.
- Ну, конечно, куда мне с моими низменными инстинктами пытаться добиться твоей взаимности. Я попросту недостоин, обладать этой невинной чистотой.
Арман доверительно наклонился к девушке и еле слышно произнес:
- Ты знаешь, как досадно осознавать, что ты - принц крови, наследник империи Дарина не пришелся ко двору нищей девочки с Вэлльских болот? Ты понимаешь, как меня злит твое пренебрежение к тому, что я тебе великодушно даровал и, что ты, глупышка, не можешь оценить своим ограниченным провинциальным умом? Ты думаешь в любви самое главное эта твоя пресловутая верность и преданное заглядывание в глаза друг другу?
Его губы презрительно изогнулись.
- Самое главное в любви, это то, что я, эгоистичное животное, раз за разом возвращаюсь к тебе. Но все мои попытки изменить отношения между нами натыкаются на возведенную тобою стену. Не жизнь, а одна сплошная мелодрама, где тебе отведена роль покорной жертвы, а мне - злого дракона, насилующего белокурую деву.
- Стены выстроил ты, Арман, и нет нужды затевать эту игру в фальшивую откровенность.
Ламис отбросила его руки и приподнялась, кутаясь в простыню. Ее всегда умиляла способность Армана толковать произошедшее с несомненной выгодой для себя.
- По одному твоему желанию, я оказалась рабыней. И я, в самом деле, была невинной девочкой, но ты исправил это с просто выдающимся энтузиазмом. Почему после для тебя стало таким важным мое отношение к физической стороне любви? Ты насиловал меня неделями, не спрашивая моего согласия, не интересуясь моими чувствами. Ты дрессировал меня, принуждая запоминать и повторять все те непотребства, что Твое Очаровательное Высочество желало проделывать со мной в постели. Тебя интересовали исключительно собственные ощущения, тебе же так понравилось насиловать девственницу. Это было новым для тебя. Только мне это не понравилось. Меня мутило от твоих прикосновений, от страха перед наказанием, оттого, что я не могла сопротивляться, потому что ты бил, постоянно бил и пихал в меня свой член. Я ненавидела тебя тогда и ненавижу сейчас. И я не холодная сука, я - обычная женщина, просто ты - исключительная мразь, уверенная в собственной неотразимости. И после стольких лет, прожитых рядом с тобой, запертой в твоих апартаментах, без права на собственное мнение, чувства и желания, я жалею только об одном. Мне очень жаль, что тогда на побережье, я не опустила камень поувесистей на твою голову.
- Ты не первая и не последняя женщина, прошедшая через изнасилование, но только ты так непреклонно продолжаешь цепляться за плохие воспоминания и обвинять в случившемся меня.
Арман подвинулся на кровати, подкладывая подушку под голову и насмешливо наблюдая за покрасневшей от злости Ламис.
- Только мне повезло быть изнасилованной прекрасным принцем.
- Да, Ламис, другим так не повезло. Их насиловали восставшие рабы, выстраиваясь в очередь, и сменяя друг друга, или солдаты победившей армии, или насильники с темных улиц. От меня, по - крайней мере, приятно пахнет, и я оставил тебя только себе.
- Я должна быть тебе благодарна?
- Одного спасибо было бы более чем достаточно, милая. Ты живешь во дворце, одеваешься в дорогой шелк и бархат, на твое самое дешевое кольцо можно купить десяток рабов, но ты упорно продолжаешь цепляться за то, что я - монстр.
- Я не считаю, что мне повезло оказаться в твоей постели и, что я не желаю привыкать к существованию по твоим правилам в золотой клетке. Я хочу быть с близкими мне людьми, но именно это ты мне никогда не позволишь. Ты отнял у меня сына, потом лишил Асии, ничего не меняется: мне неизменно остаешься только ты.
- Почему ты не думаешь о том, что я не смог получить от тебя, Ламис? Оставим в покое мою неверность и твое нежелание отвечать на мои ласки.
- Ты забрал у меня все...
- Я хотел детей, милая, наших с тобою детей. День, когда мне сказали, что ты ждешь Латера мое самое счастливое воспоминание. Но счастье, смешивалось с ужасом, вы вполне могли не выжить, я бы потерял вас обоих. Я просил у тебя прощения, стоял на коленях перед твоей постелью и целовал, постоянно целовал твои руки, касался твоего живота, пытаясь передать свою нежность нашему сыну. Я хотел, жаждал твоего прощения, но ты продолжала смотреть на меня своими пустыми глазами и вздрагивала, вздрагивала от любого моего прикосновения. Ожидание появления Латера... я думал, надеялся, что это сблизит нас с тобой, но ты оставалась верна самой себе и смотрела на меня как на какое - то дикое животное, способное на любую подлость. Потом у нас появился сын, и я снова сделал шаг к примирению и твоему прощению, но ты даже не заметила этого. Ты посчитала, что просто стала для меня не притягательной и даже попыталась перебраться в детскую. Я пытался вызвать твою ревность, но видел только облегчение на твоем лице: ты была искренне рада тому, что я не прикасаюсь к тебе. Я хотел детей, надеялся на то, что мы сможем стать близки, когда нас свяжут друг с другом дети. Но все врачи, раз за разом говорили одно и то же: ты погибнешь и, у тебя нет даже малейшего шанса. Я принял это, я хотел детей только от тебя, но для тебя это никогда не станет чем - то большим, чем мой пустой каприз. Ты привыкла меня ненавидеть жить с этой столь долго лелеемой тобою ненавистью, не думая о том, что я могу отомстить, Ламис. Отомстить тебе за твою холодность, за твое пренебрежение мною, за то, что ты отказалась любить нашего сына, когда поняла, что он моя совершенная копия.
- Я люблю его, Арман, здесь ты не прав, но...
- Тебе неприятно от того, что он вырос таким же ублюдком, как и его папенька?
Ламис опустила голову, избегая пронизывающего взгляда заледеневших глаз Армана и тут же коротко вскрикнула, почувствовав властный захват его руки.
- Я люблю тебя, - он яростно выдохнул ей эти слова в лицо. - Но я устал ничего не получать взамен от тебя, милая.
8
Латер с молодой женой возвратился из путешествия и сразу поселился в городском доме. Неделю они наслаждались обществом друг друга, но дела требовали присутствия Латера рядом с отцом. Арман перебросил сыну следующую бумагу для ознакомления и когда тот в очередной раз не обратил на нее внимания и дал ей мягко спланировать на пол, наконец, наигранно вяло поинтересовался: