Видимо, я принял правильный тон, старики ожили. Они снова нужны и снова надо делать что-то нужное.
Не хорошо, конечно, так напропалую врать. Но это лучше, чем так по черному жить. И вернулся домой к жене. Хоть там все по-доброму.
На следующий день прошел на официальный прием под флагом ЦСКА. От этой военно-спортивной организации один был старый знакомый — Максим Ярославович Катеревич. А вот один оказался совершенно незнакомым, но, по крайней мере, для меня очень важным — офицер ВОЛСР и мой тренер. Старший лейтенант Эдгар Герасимович Иванов.
Как и полагалось быть вежливому человеку, Максим Ярославович для начала представил Иванову меня, а потом мне Иванова. Заодно показал, кто сколько весит на бюрократических весах. Я такой картине не удивился, итак знал, что сержант был легче старшего лейтенанта.
Интересно другое — Иванов, несмотря на фамилию, все-таки этнически оказался немцем. Не зря он таковым мне показался. Впрочем, говорили уже о другом.
Мне представилось очень неприятно, но до спортроты в Вологде мои документы не дошли. То есть дошли, но потом сразу же делопроизводитель оной с какого-то перепоя (⁈) их посеял. Так чтовызову из Вологды я был полностью обязан Катеревичу. Вот ведь как!
В спортроте же обо мне узнали на уровне есть такой паренек, он не низок, не высок. Этого, естественно, им было мало и они уже собирались отправить вторичный запрос, не отвалятся же у сержанта Ломаева руки от новой отправки документов, но тут вмешалась Москва.
И вот Иванов, который был не просто офицером ВОЛСР, но и комроты по строевой части оной, сегодня интересовался мной со снисходительной улыбкой.
Не часто в роте, а точнее никогда, не принимали личный состав в штат. И мы, конечно, верим вышестоящему командованию, но вы хотя бы показали какие-нибудь документы.
Иванов так высказался, а потом держал свою улыбку еще целую минуту. До тех пор пока я не вытащил заверенные документы. Они лежали у меня в кармане шинели, положенные туда еще в ГДР и о забывчивости там оставленные. А теперь вот наступил и их черед.
Когда геноссе Иванов увидел копии удостоверения мастера спорта международного класса, грамот золотых медалей, рекордсмена мирового уровня, то на его лице снисходительная улыбка сменилась растерянной мимикой (на короткое время), а потом философской задумчивостью. Однако же, интересный у них оказался юнец.
После этого переговоры быстро перестроились на деловой лад. Иванов, кстати, тоже был мастер спорта, но обычный, а международный класс у них был в роте в количестве 1 (один) штук. То есть, я не хочу сказать, что таких спортсменов в России было мало, но не молодых же лыжников.
В общем, посмотрел офицер мои документы и уже не кидал снисходительные взгляды на мою юную удмуртскую рожу.
— Эдгар Герасимович, — между тем продолжил Катеревич, — именно исходя из этих результатов, мы и настояли на отправке сержанта Ломаева в вашу роту. А теперь еще предлагаем включить в команду ЦСКА на эти соревнования. Как вы?
Иванов еще раз вдумчиво посмотрел на удостоверение мастера спорта международного класса, потом на молодого сержанта, сидящего напротив него. По-видимому, у него не совмещались шаблоны.
Мастер спорта международного спорта среди лыжников обычно рисуется, как минимум, представительным мужчиной, уже в годах. А тут откровенный 18-летний паренек. Поневоле возникает вопрос — его ли это документы?
Однако и не верить, а, тем более, возражать солидному человеку свыше не было никакого представления.
Ну и как всегда делается в этом случае взрослыми людьми, Эдгар Герасимович постарался встать на обе стороны. С одной стороны, он четко согласился с Катеревичем:
— Несомненно, Максим Ярославович, отказывать золотому призеру этому же турниру «Ижевской винтовки» будет довольно дурным поступком.
А потом сразу же отыграл назад, предложив проверить сержанта Ломаева. И ведь даже не обидишься. Иванов — тренер выставленной команды и как раз ему проверять ее спортсменов.
Поэтому я даже ничуть не усомнился, только спросил, есть ли у них комплект свободных лыж, и если нет, могу ли бегать на своих.
Иванов, не раздумывая, кивнул. Впрочем, я не сомневался, что под каким-нибудь поводом он и сам проверит и узнает, проверяли ли их судьи. Я даже мысленно одобрительно кивнул, простаки здесь надолго не задерживаются.
Катеревич тоже спросил, но уже о своем, о девичьем. Как спортивного чиновника его интересовало, что если решен вопрос об участии Ломаева, то, может быть, подписать договор о членстве его в ЦСКА, раз уж есть спортсмен, есть тренер и есть представитель администрации?