Нелегко дается Жоре наука метко стрелять. Но он упорен. На тренажах Коля часто сажает его на свое место, а совсем недавно на стрельбах впервые доверил ему вести огонь.
Перадзе поразил цель с третьего выстрела, а на выполнение задачи давалось пять снарядов. После этого Жора завел книжечку, точно такую же, как у Коли: у молодого танкиста появилась своя «бухгалтерия».
—Здоровеньки булы! — и Петя Гостев спрыгнул в траншею. — Как самочувствие?
Петренко улыбнулся:
— На уровне, Петя, на уровне.
Поговорив о том, о сем, Петя отозвал Виктора в сторонку:
— Хорошенько проверь машину.
— Проверял уже.
— И еще проверь, — наклонившись к самому уху товарища, Гостев шепотом добавил: — На прорыв пойдем, неизвестно где и когда остановимся, глубокий прорыв может быть.
— А ты откуда знаешь?
Гостев отвел глаза в сторону:
— Предполагаю, — и пошел к своим, а Виктор заспешил к танку.
— Может, помочь надо? — окликнул его Жора.
— Спасибо, мне только посмотреть.
Жора часто помогал Виктору на техуходе и не только из чувства благодарности. (С тех пор как Жора и Виктор стали вместе готовиться к политзанятиям, командир взвода, проводивший занятия, был доволен ответами рядового Перадзе.) Жоре хотелось изучить мотор. «Отслужу — пойду на курсы трактористов, — мечтал он. — Легче учиться будет».
Солнце уже скрылось за горизонтом, и только яркая полоса заката пламенела где-то на краю неба.
По цепочке зеленых островков пронеслась команда:
— Командиры танков к командиру роты!
Они вернулись минут через пятнадцать, и вскоре мерный гул моторов властно встревожил тишину леса. Двигались всю ночь. В танках было душно: шли с задраенными люками. Свинцовая тяжесть наваливалась на веки. Виктору мучительно хотелось закрыть глаза. Он энергично встряхивал головой, и становилось легче. Но вскоре уже и это не помогало.
Вдруг чьи-то руки стянули с его головы шлемофон, и прохладная струйка воды потекла на макушку, побежала к затылку. Те же руки плеснули воду пригоршней в лицо и снова надели шлемофон. Виктор на миг обернулся.
— Спасибо, командир!
И в то же мгновение мощный гул артиллерии донесся до его слуха. Вдали показались очертания большого холма. Три могучих ветвистых дерева стояли на его вершине.
Этот холм, по которому «били» сейчас орудия и минометы, и был ключевой позицией обороны «противника».
И танки многокилометровым обходным ночным маневром зашли в тыл «врага», словно из-под земли вырастая у него за спиной.
И снова звучит в шлемофоне сигнал: «Приготовиться к атаке», — и снова три зеленые ракеты бросают стальную лавину вперед, и снова справа от Виктора — танк командира части, слева — танк Гостева.
Треск пулеметов, вспышки «взрывов» и неумолчный гул канонады рождает у Виктора неизведанное еще ощущение боя. И «бой» этот начинает казаться ему настоящим. Усталость как рукой сняло.
Вот так же, наверно, мчался танк Желтова в том памятном и жестоком бою, о котором рассказывал сержант Рябушкин.
Дается вводная. Офицер-посредник сообщает, что танк командира части выведен из строя, а в экипаже Пушкарева убиты командир и наводчик. «Да это же наш танк», — мелькает у Виктора.
И он отвечает:
— Принимаю командование на себя. Перадзе, займите место Быховского.
Все это происходит в несколько секунд, но Виктору кажется, что прошла уже целая вечность.
— Перадзе, пустить дымовую завесу. Идем снимать командира части.
И он направляет танк в сторону неподвижного командирского танка. Танк уже рядом, дым плотно застилает его. И почти одновременно открываются люки «подбитого» и пришедшего на помощь танков.
Плотный, приземистый офицер в комбинезоне выпрыгивает из люка, Виктор останавливает танк.
И снова звучит в шлемофонах командиров танков, рот и батальонов голос командира части.
«А если бы на командирском танке было знамя и шел настоящий бой, — думает Виктор, — знамя было бы на нашем танке». И могучая волна радости заполняет его.
Как смерч, неудержимо рвется вперед стальная лавина танков. И победа уже близка. Гремят орудия, неутомимо рокочут стальные сердца боевых машин, а за стальной броней отважные, замечательные ребята — достойная смена тех, кто водрузил знамя Победы над рейхстагом, и у каждого бьется в груди горячее Павкино сердце.
В. Чачин
Идущие впереди...
Кругом все бело. Белое поле, белые люди в маскировочных костюмах, белый пар над колонной разведчиков. Солдаты давно уже идут в этом притихшем белом мире.
— Товарищи, впереди отдых! — оживленно пронеслось вдоль колонны.