Рядом с руководителем полетов стоял капитан Павлов. Он курил папиросу за папиросой. Капитан Некрасов смотрел на посадочное «Т» и теребил ремешок шлемофона. Понурив голову, сидел на ящике старший лейтенант Муратов. Техник, чей самолет находился в воздухе, бессознательно стукал ключом по пуговице куртки. На аэродроме царила непривычная тишина.
«Вот, Сережа, твой экзамен на боевую зрелость», — думал Виктор Агафонов.
— Вас не вижу, снижайтесь до двухсот метров. — передал по радио руководитель полетов на борт истребителя.
Дважды Саранчин заходил на посадку, но все безуспешно. Он то и дело поглядывал на топливомер. Горючего оставалось на несколько минут. И тогда руководитель полетов приказал набрать безопасную высоту для катапультирования и покинуть самолет.
Сергей делает последнюю попытку. Он снизился до ста пятидесяти метров. Сквозь туман едва виднелась серая лента посадочной полосы. Летчик сбавил обороты двигателя. Истребитель мчался на летное поле. С каждой долей секунды все отчетливее выделялись ориентиры, аэродромные постройки.
Машина коснулась земли и покатилась вперед...
— Спутник-25 посадку произвел! — доложил по радио летчик.
Не успел Саранчин выйти из кабины, как его обступили друзья. Летчики и техники поздравляли своего товарища с успешным возвращением из трудного полета.
— Верил я в вас, Сергей Поликарпович, — пожимая руку Саранчину, говорил капитан Павлов.
Вечером, в этот же день, Сергей написал письмо Усачеву.
А через два месяца Саранчин поехал в отпуск в Сталинград. Приветливо встретил его родной город. Залитые солнцем улицы стояли в лесах новостроек, на лицах прохожих улыбки, в сквере, что напротив Драматического театра, играли дети.
Подъехало свободное такси.
— В Бекетовку, — сказал он шоферу.
Там жили его родители и невеста.
...Быстро летели дни отпуска. Сергей и Валентина с утра до ночи пропадали за Волгой, ходили в кино, театр.
Однажды вечером, когда влюбленные сидели под тем самым дубом за Волгой, где они впервые вслух мечтали о своей будущей самостоятельной жизни, Сергей вдруг встал и сказал:
— Валя, ты скучаешь без меня?
— Конечно. А ты?
— Давай жить вместе всегда, всю жизнь!
Свадьба была намечена на воскресенье. В доме родителей Сергея собрались его друзья, подруги невесты, родственники. Здесь присутствовал и начальник штаба аэроклуба Усачев. В семье Саранчиных он считался почетным гостем. Веселье не смолкало до утра. Казалось, что вся Бекетовка радуется счастью Сергея и Валентины.
Кончился отпуск. Сергея собирали в дорогу. Офицер возвращался в Заполярье, где уже прослужил три года. Валя оставалась в Сталинграде. Ей нужно было окончить последний курс института.
— Посидим перед дорогой, — предложила Марфа Пименовна, мать Сергея.
Сели. Неожиданно на пороге появился почтальон.
— Кто здесь Сергей Поликарпович Саранчин? — спросил он.
— Я, — по-военному ответил летчик.
— Получите телеграмму.
Все обступили Сергея. Он прочитал текст. Командир полка поздравлял подчиненного с присвоением очередного воинского звания — старший лейтенант. Телеграмма перечитывалась несколько раз подряд. Жена, родители и все, кто находился в комнате, от всей души поздравляли офицера.
Вскоре по возвращении Сергея из отпуска в эскадрилье, где он служил, состоялось отчетно-выборное комсомольское собрание. Его единогласно избрали секретарем бюро. Сколько ему предстояло работы!
Потом состоялось заседание комсомольского бюро. Собралось оно не случайно. Рядовой Грицаенко нарушил дисциплину. Он вступил в пререкание с командиром. За это солдат получил строгое взыскание. Старший лейтенант Саранчин посоветовался с комсомольцами и решил вызвать Грицаенко на бюро. На заседании не ограничились лишь разбором персонального дела. Тут же был обсужден вопрос о задачах комсомольцев эскадрильи в укреплении воинской дисциплины.
— Без крепкой дисциплины, — говорил в своем выступлении старший лейтенант Саранчин, — мы не добьемся успеха в боевой подготовке.
Офицер ясно понимал, что душой всех достижений воинов является воинская дисциплина. За это он и боролся.
Однако комсомольскому бюро приходилось заниматься не только вопросами боевой подготовки. Молодежь тянулась к спорту, ей хотелось культурно отдыхать. Все это видел Сергей, когда заходил в казарму, где по уголкам кто-то из солдат наигрывал на гармони или на балалайке, кто-то напевал товарищам песню, и они вполголоса подтягивали ему. В ленинской комнате авиаторы читали журналы, газеты, играли в домино и шахматы.
Народ в общем-то не скучал. Но веселье это возникало само собой, от случая к случаю. Секретарь комсомольской организации подметил стремление людей. Молодой, энергичный, он знал, чего не хватало молодежи.