От всех этих "положительных" факторов конкурс в военные училища уменьшался и к семидесятым годам даже в такие привилегированные, как московское ВОКУ, минское ВИЗРУ, киевское ВИРТУ... не превышал двух-трёх человек на место, а в тех, что поплоше так и вообще наблюдался откровенный недобор курсантов и брали всех подряд, даже с двойками. И только военно-политические училища оставались желанными для очень многих молодых людей. В стране, где у власти стоял бывший армейский политкомиссар, политработники всех мастей были "на коне". Они не получали доз облучения, не бились головами о танковую броню... они отвечали за политико-моральное состояние воинских коллективов, то есть ни за что конкретно. Ну и ещё, они любили возглавлять всевозможные распределительные комиссии, типа лавочных, дабы быть поближе к промтоварному и продуктовому "корыту", что в стране всеобщего дефицита, значило очень много. Отсюда и конкурс в те самые училища ниже десяти человек на место не опускался.
Всё это узнал Виктор за год армейской службы, и решил, тем не менее, попробовать, постучаться в эту столь вожделенную для многих "дверь". Он считал, что у него есть определённые шансы. Во-первых, он поступает не с гражданки, а с войск, к тому же во время службы он постарался, проявил не свойственную ему до того активность: стал комсгруппоргом взвода, постоянно писал статьи в ротную стенгазету и всевозможные "боевые листки". В общем, в части, когда он стал оформлять документы на поступление, ему не препятствовали. Виктор понимал, скорее всего, конкурс окажется настолько велик, что все его положительные характеристики с места службы могут и не "сработать". На крайний случай он приберегал ещё один "факт" своей биографии, который считал главным выигрышным шансом...
Виктор служил в войсках связи и потому поступать приехал в Донецк. Именно там располагалось военно-политическое училище войск связи. С вокзала он не поехал сразу в училище, а решил побродить до вечера. Город его удивил, особенно после годичной службы в полуголодной, плохо обустроенной Горьковской области. Улицы чистые, в магазинах наблюдалось относительное продуктовое изобилие. Он же ожидал увидеть угольную пыль, грязь и пьяных, сквернословящих шахтёров. Впрочем, он слышал и раньше, что Украина живёт куда лучше России, сейчас убедился в этом воочию. Но особенно понравились в Донецке Виктору девушки. О... он знал в этом толк. Здесь едва ли не каждую можно было сравнивать со свежераспускающимися бутонами прекрасных цветов. На внешности именно женщин сказывался высокий по советским меркам уровень потребления и здоровый климат. В общем, город Виктору очень понравился, и он в отличном настроении и с твёрдым желанием, во что бы то ни стало поступить в Донецкое военно-политическое училище, явился под вечер в оное.
2
Перед сдачей вступительных экзаменов, абитуриентам, прибывшим с войск и уже успевшим подрастерять школьные знания, полагались двухнедельные подготовительные сборы. Взаимоотношения между поступающими сразу установились напряжённые, в воздухе витал дух далеко не здорового соперничества. Виктор понял, что надо держать "ухо востро", ибо конкурс даже среди солдат и сержантов оказался весьма велик и поступить учиться "халявному" делу будет нелегко.
Конкурс стали уменьшать буквально с первого дня. Тех, кто по каким-то причинам опаздывал, или у кого оказались не в порядке документы... Таких без лишних слов заворачивали назад. Борьба с избытком стремившихся в "комиссары" шла и в самой абитуриентской среде. На второй день у одного из абитуриентов бесследно исчез комсомольский билет, и он, естественно, был незамедлительно откомандирован в свою часть. Виктор от греха зашил свой комсомольский, а заодно и военный билет в трусы, а перед баней выпарывал и зашивал в чистые. Ещё двоих отчислили после того, как они втихаря, после отбоя сходили в город, в самоволку. Никто их там не "застукал", они под утро благополучно возвратились... Но вечером следующего дня, старший сборов, старшина Франзен, собрал общее собрание абитуриентов, на котором самовольщиков буквально заставили пойти к дежурному по училищу и во всём сознаться. Остальные кандидаты в "политруки" молча одобрили этот произвол – уменьшался конкурс, росли шансы остающихся.
За две недели подготовительных сборов, едва ли не ежедневно кого-то "выталкивали". То у одного сыпь на лице обозначилась и "коллектив" требует его срочно госпитализировать и, естественно, исключить из списков, то, другой "отличился" в кухонном наряде и на него нажаловался начальник столовой... В такой нервной атмосфере Виктор сумел оказаться в числе тех, кто сохранил в целости документы, кого не подвело здоровье, кто как наскипидаренный, без устали мыл посуду в столовой, чтобы его не заподозрили в нерадивости... Всё он выдержал и дошёл до дня начала вступительных экзаменов. И вот здесь, уточняя списки абитуриентов, допущенных до экзаменов, начальник сборов, подполковник, заинтересовался диковинной фамилией Виктора.
- Позвоноглу, а кто вы по национальности?...
История с фамилией Виктора была интересная, необычная. Дело в том, что его нестандартно мыслящий отец по происхождению являлся румыном, правда почему-то не с румынской, а с чисто турецкой фамилией. И родился и вырос отец в Бессарабии, которая до войны входила в состав Румынии. А медицине Семён Позвоноглу успел выучиться также как гражданин Румынии аж в Бухаресте. В сорок четвёртом в Румынию пришла Красная Армия и молодого хирурга Позвоноглу, как выходца теперь уже с советской Бессарабии-Молдавии мобилизовали в эту самую Армию. За год войны, что отец провёл в качестве хирурга военного госпиталя он благодаря "золотым рукам" стал капитаном медицинской службы, там же встретил другого капитана медицинской службы, молодую русскую женщину, будущую мать Виктора. Из-за туманного происхождения, отец не мог рассчитывать на успешную карьеру военного медика после войны – он уволился. Но хорошие хирурги всегда и везде нужны. Они нашли место посытнее и потеплее. Там у Чёрного моря родились сначала сестра Виктора, а потом и он сам...
Гражданских абитуриентов понаехало видимо-невидимо и, что сразу получило широкую огласку, среди них насчитывалось немало с "лапами", и что конкурс для тех кто без "лапы" среди них достиг двенадцати человек на место. Виктор, пройдя первое "чистилище", готовился к следующим. Первым экзаменом было сочинение. К нему он подготовился таким же образом, как и подавляющее большинство всех прочих советских абитуриентов, не зависимо когда и куда поступающих - он имел массу оставшихся ещё со школы фотошпаргалок, которые ему загодя переслала сестра.
Экзамены солдаты и сержанты сдавали отдельно от гражданских. Списывали почти все, и успех зависел от качества "шпор". У Виктора они оказались хорошие – он получил четвёрку. Но далеко не у всех они были таковыми. Примерно из сотни с лишком "вояк", дошедших до экзаменов, почти сорок человек написали неудовлетворительно. Виктор, видя как сразу поредели их "сплочённые" ряды, воспрянул духом. Ему казалось, что их уже и так много отсеяли и "сверху" вот-вот должна последовать команда, прекратить "валить" абитуриентов с войск. Они же не должны не понимать, что среди сотен курсантов пришедших с гражданки должен быть и костяк в несколько десятков, уже понюхавших солдатской жизни...
Вторым экзаменом стала история. Этот предмет Виктор всегда знал относительно неплохо. Во всяком случае, в школе он получал хорошие отметки. Не мудрено, ведь при ответе по истории надо умело и много говорить, даже если не всё знаешь. То есть иметь хорошо "подвешенный" язык. Что-что, а язык у Виктора всегда был что надо. Как ни странно, не все стремящиеся к столь явно говорливой профессии молодые люди обладали этим даром. После истории количество претендентов сократилось до пятидесяти трёх, ну а Виктор получил свою вторую четвёрку.