– Доставай домкрат, будем менять колесо, – сказал я водителю.
– А домкрата нет, – сказал Сережа, – я его одолжил земляку, и он мне его еще не вернул.
– Ну и что будем делать? – спросил я.
– Не знаю.
Радовало только одно, была теплая июльская ночь, с поля доносилось пение каких-то птиц, вроде-бы даже трели соловья слышались. А все остальное было плохо, так доехать мы не сможем, колесо уже стояло на ободе. А как без домкрата поменять колесо? Похоже никак, и помощь вызвать не можем, на ближайшие двадцать километров никаких деревень нет, а, соответственно, нет и телефона, с которого можно было бы позвонить. С грустью я посмотрел вокруг, и справа, и слева только поле, даже леса нет. И тут мой взгляд остановился на стоящих в поле телеграфных столбах, провода уже были оборваны, видно это была какая-то старая, уже недействующая телеграфная линия. Некоторые столбы уже практически упали, и держались на бетонных пасынках только на одной скрутке проволоки.
– Ну ка сбегай, посмотри, насколько эти столбы прочные, – сказал я водителю.
– Зачем это, – не понял он.
– Чтобы колесо заменить, потом объясню, – ответил я.
На наше счастье, столбы оказались крепкими. Мы съехали с трассы на поле и подъехали к одному из таких, почти упавших столбов. Зубилом перерубили проволоку, соединявшую его с пасынком, теперь нам было под силу этот столб перетаскивать.
– А теперь копаем яму, примерно метр в ширину и полтора метра в длину, – скомандовал я, – потом на эту яму положим столб, и загоним на него машину задним ходом, чтобы задний мост с пробитым колесом лежал на столбе, а колесо висело в воздухе.
Лопата была всего одна, поэтому яму копали долго, хотя и периодически менялись, когда очередной копальщик уставал. Хорошо, что кроме водителя были еще два солдата. Пока один копал, остальные с удовольствием слушали пение птиц. Удивительным было еще и то, что было очень светло, ну прямо ленинградская белая ночь. В Перми я такого никак не ожидал. Я взял наш путевой лист и попробовал прочитать то, что там написано, но нет, прочитать было невозможно, но весь водительский инструмент было прекрасно видно. Выкопав яму, мы положили на нее столб, потихоньку загнали на него задним мостом машину, и заменили колесо. В четыре часа утра поехали домой, солнце уже начало подниматься, и стало еще светлее. По дороге домой чуть было не попали в аварию, с трудом удалось разъехаться с двигавшимся навстречу трактором с прицепом, на котором ехала и пела песни пьяная компания, видимо после свадьбы. Тракторист видимо был совершенно пьян, так как трактор выписывал зигзаги по всей ширине трассы. Но, по сравнению с заменой колеса, это уже были мелочи.
Следующий неприятный случай произошел, когда мы всем расчетом возвращались после регламента, из пятого полка. Мы уже выехали на трассу, солнышко через стекло пригревало, и меня начало клонить в сон. Вдруг машину резко повело вправо, еще не поняв, что происходит, я закричал: «Стой!». Визг тормозов, и машина остановилась, сильно наклонившись на правую сторону. Оказывается, водитель тоже задремал за рулем, и чуть не съехал в кювет. Вернее, кювета с канавой, как такового, не было, был уклон с трассы, порядка полутора метров высотой, а дальше шло ровное поле. Машина уже стояла на этом уклоне в очень опасном положении, в любой момент она могла лечь на правый бок. Попытка сдать назад показала, что эта затея бесперспективна, на влажной почве машина зарывалась все глубже, но назад не ехала, причем правые колеса зарывались больше левых, в результате чего крен еще больше увеличился. Двигаться вперед тоже нельзя было, наклон при этом также увеличится, и машина может опрокинуться. Оценив сложившуюся ситуацию, я принял решение подкапывать грунт под передним левым колесом, чтобы уменьшить крен машины, и потихоньку двигаться вперед. Так потихоньку и съехали на поле, а уже потом, поставив машину перпендикулярно трассе, выбрались на нее обратно. Слава богу, все опять обошлось благополучно, никто не пострадал, и машину не перевернули.
В следующую передрягу мы попали из-за неисправности автомашины. В тот раз мы проводили регламент в восьмом полку, это аж за Пермью, порядка 80-ти километров от городка. Регламент не задался с самого начала, спирт, который мне для проведения регламента выдал майор Транин, оказался разведенным. Контакты разъемов, прочищенные этим спиртом, долго не сохли, на них появлялся белый налет, а после установки, обработанных таким образом блоков в аппаратуру, она отказалась работать. Сначала я хотел позвонить Транину и доложить о некачественном спирте, но потом сообразил, что я ничего сейчас не смогу доказать, крайним окажусь я, именно меня обвинят в разбавлении спирта, и я не смогу оправдаться. Я попросил у ЗНШ по связи полка майора Полякова взаймы бутылку спирта, повторно провели чистку спиртом всех разъемов аппаратуры, и аппаратура заработала, никаких сбоев больше не было. В результате проделанной в первый день регламента двойной работы, мы немножко выбились из графика, и в день отъезда закончили регламент только поздно вечером, а ведь зимой темнеет очень быстро. К ужину мы явно опаздывали, и Сережа Ефименко предложил ехать не по трассе через Пермь, а по проселочным дорогам напрямую на поселок Кояново, его земляки рассказывали ему про такую дорогу. Я о такой дороге ничего не знал, но, чтобы не оставлять солдат без ужина, согласился ехать по этой дороге. Дорога действительно оказалась прочищенной и вполне нормальной для проезда. И все было бы прекрасно, если бы не закипел двигатель. Сережа осмотрел двигатель и сказал, что полетел ремень вентилятора, запасного ремня у нас не было, и сколько нам осталось еще ехать, мы также не знали, так как эта дорога была нам незнакомой. Вот это влипли! Зимой, ночью, одни на незнакомой дороге, вокруг ни машин, ни поселков, сплошное поле. Начали передвигаться мелкими перебежками: ждали, пока остынет двигатель, потом ехали, пока вода не закипит, потом опять ждали, пока двигатель остынет, и так далее.