Потому, в отличие от них, Мага по-русски изъясняется хоть и с акцентом, но куда правильнее и без лишних англицизмов, в курсе, что не стоит искать Мурманск около Владивостока (в отличии от пары деятелей, которые, при этом, могут без запинки перечислить все штаты США), и мечтает уехать не в Нью-Йорк или Лондон, а в Москву или Питер. На крайняк в Самару. Вопрос: «Кто после этого более русский?» Но речь не про то.
В те времена крышу у украинцев еще не сорвало, но течь уже пошла. И довелось нам поработать бок о бок с бригадой гастарбайтеров из «незалежной», которые в гарнизонном клубе ремонт делали. А нас к ним послали на подмогу с техникой: стройматериалы привезти, краном старые стропила с крыши снять и т. д. Большая часть бригады вменяемой была, и интересовалась только тем, где тут водка подешевле. А один — идейный.
И угораздило Магу, который всю жизнь считал, что все, у кого кожа не смуглый, нос не длинный и бровь не единый — тот русский, этого идейного «русским» назвать. Тот немедленно возбудился и задвинул Маге длинную лекцию на тему того, что «Украина це не Россия», что русские — финно-монголы, в отличие от чистых славян украинцев, и все в таком духе. Мага внимательно его выслушал, и понял. Ну как смог. И все остальное время называл этого деятеля: «Чорт Нэрусский!».
Трудности караульной службы
Мага сидел и со скучающим видом смотрел в «Устав Гарнизонной и Караульной Службы», полный непонятных и скучных слов. Я, поставленный Старшиной вести занятия, смотрел в эту книжицу с не меньшей тоской. Остальной взвод спал, читал художественную литературу, и всячески отлынивал от изучения этой кладези армейской мудрости.
Почему они в присутствии целого сержанта так расслабились? Виной тому было мое легкомысленное обещание более не докапываться к тем, кто сдаст импровизированный зачет по обязанностям часового, дневального и дежурного. Я недооценил сообразительность личного состава, и через два занятия мы с Магой остались один на один. Ему это все не давалось категорически.
— Итак. Что запрещается часовому? — я, страдальчески вздохнув, снова начал «допрос».
— Э-э-э… Спат!
— Правильно.
— Э-э-э… Жрат!
— Верно. Еще что?
— Курыт?
— Допустим.
— Э-э-э… — судя по вздувшейся на лбу жилке, Мага выжимал из мозга все, что там могло застрять, — ПысАт!
— И?
— ПЫсат! — он радостно заулыбался, сам пораженный глубине собственных познаний.
— «Отправлять естественные надобности», ладно, зачтено, дальше.
Мага залип, бессмысленно вращая глазами и издавая целую гамму звуков, должных отобразить интенсивность протекавших в его голове мыслительных процессов. Продолжалось это долго, и поняв, что скоро он по новой изобретет горловое пение, и из Тувы приедут ругаться за авторские права, я решил ему помочь.
— Вспоминай, за что тебя еще начкар ругал?
Прервав свои вокальные упражнения, Мага испуганно уставился на меня.
— Чего?
— Таварыщ сержант — я стесняюс…
— Не стесняйся — все свои.
— Э-э-э… Дрочыт?
P.S. Для всех сердобольных, переживающих за судьбу Маги после столь смелого признания: желающих особо сильно дразнить достаточно здорового дагестанца у нас не наблюдалось, так что все ограничилось вариантами на тему «драчун» и «драчливый» в приватных беседах. Сложнее было объяснить Ротному, что мы нашли такого смешного в в общем-то достаточно сухих строках Устава, что ржали всем взводом как кони.
Ода бессоннице
Бессонница в армии — вещь особенная. Чаще всего вынужденная. Не, бывало, конечно, что дембель скоро, или отпуск, и ты уже настроился, предвкушаешь. Через это и не спится.
Или бессонница дебильная. Это когда вместо того, чтобы спать и сил набираться, бойцы херней маются: кто телек в комнате отдыха украдкой смотрит, кто в бытовке форму к последнему писку армейской моды приводит. Потом смотришь на них на разводе — стоят, мотыляются, вырубаются сами по себе при соприкосновении задницы с любой горизонтальной поверхностью. Уж и плохо им, уж и тяжко, а ночью все равно херней страдают вместо сна. Разновидность нонконформизма у них такая. Дебильная.
Но в основной своей массе бессонница в армии вынужденная. Например, когда стоишь в карауле, или наряде. Не — в принципе, заснуть ничего не мешает; только если ты не чуткий индеец, мгновенно просыпающийся от малейшего шороха, то пробуждение может быть больным и обидным. Особенно в этом смысле Старшина лютовал. Он вообще был твердо уверен, что «гуманизм» — это то, чем мальчики в детстве занимаются, на расправу был скор и изобретателен, а главное — ходил тихо, как тигр, и был абсолютно непредсказуем в своих перемещениях.