После чего зашвырнул комок далеко в поле и пошел руководить спасательной операцией. Было это не то, чтобы сильно сложно. Сами понимаете, что дури в БРЭМ дохрена. Поэтому вытянуть трактора — не вопрос. Вопрос: одним куском или по частям. Это Ротный и озвучил деревенским. Те, естественно, желали получить свои трактора, по возможности, в том виде, в котором они были до инцидента. Ротный пожал плечами, сказал, что комбат ниче о состоянии спасенной техники не уточнял, и задумался.
Деревенские тоже задумались. Результатом этих размышлений стала пятилитровая баклашка самогона. Ротный продегустировал, одобрил, и велел нам приступать. Вопрос с сохранением целостности тракторов решили просто: у БРЭМа есть стрела с грузоподъемностью двенадцать тонн. Поэтому оба трактора просто повыдергивали из грязи как репу из грядки и переставили, где посуше.
С бульдозером пришлось повозиться — Т-150 крану был «по зубам», чай, не Т-170, но в грязь его засосало крепко, и прежде чем поднимать, надо было как-то его «отклеить». Решение было придумано простое и гениальное: бульдозер отвалом отжимает переднюю часть, а БРЭМ краном поднимает заднюю, после чего лебедкой помогает ему выползти.
После извлечения бульдозера настала очередь УАЗика. Откуда там взялся УАЗик, спросит внимательный читатель? Сам приехал: промчался мимо нас, когда мы цепляли второй трактор, и эффектно застрял в грязи чуть дальше.
— О! Мужики! А тут че? Не проехать, что ли?
— Блять! Два трактора застряло и бульдозер! Армейку вон вызвали! Ты куды смотрел?
— Ну мало ли… Думал, проскочу… — водитель обреченно оглянулся вокруг, — Солдатики, а может того? Дернете?
— Тебе машину как надо? Целиком, али частями? — злорадно поинтересовался тракторист.
— Канешн целиком!
— Тогда газуй за самогоном.
— Дык у меня ж с собой! — довольный своей предусмотрительностью, водитель достал из-под пассажирского сидения бутылку, — Жидкая валюта.
Ротный посмотрел бутылку на свет, и благосклонно кивнув, дал команду вытащить и его.
— Черт. А как мне теперь до Ключевки доехать? — Водила, обстучав грязь с вытянутой машины, оглядел раскисшую дорогу.
— Ты че? Совсем? — один из трактористов покрутил пальцем у виска, — Вон по трассе в сторону Макаровки три километра, а там через Семеновское на Ключевку по нормальному асфальту. Первый раз, что ли?
— Да я просто тут привык. Всегда проскакивал. Ну лады тогда… Спасибо за подсказку…
— Эх, деревня… — советчик сплюнул ему в след, — Сколь живет, а дорог не знает.
— И не говори… Полез, дурень, в самую грязь… — согласились его приятели, потом замолкли, напряженно думая, — Слышь?!! А мы-то сами тогда че там не поехали?!!
Немая сцена. Занавес.
Вещий сон
Есть такой тип людей — я их называю «дивные». Они имеют такой легкий флер ебанутости, и постоянно пытаются выглядеть не от мира сего. Знаки, знамения, иные жизни, вещие сны. Ну вы поняли, и скорее всего встречали. Меня тоже не минула чаша сия. Есть у меня друг-фотограф, который послужил «мостиком» в местную творческую тусовку. А творческие люди они такие — только отвлекся, и вот ты уже в окружении волооких дам и юношей слушаешь, как кому-то из них во сне явилось немереной мощи откровение. Ну сижу, тихо ржу, и тут, внезапно, все ко мне поворачиваются. Я уж решил, что воздух ненароком испортил. Но нет — хотят господа узнать, что у меня из этой серии было.
А у меня было. Сон. Вещий. Причем вполне конкретный и немедленно исполнившийся. То есть прям в тему событие. В общем, дело было так. Сплю я себе тихо-мирно в казарме, и снится мне сон. Абстрактный, в смысле, что наркомания полная, почище чем в авторском кино. НО! Через все это сочной такой яркой линией проходит… Сгущенка. Традиционная такая, в жестяной банке с синей этикеткой.
Просыпаюсь среди ночи. Некоторое время лежу, думая, что за хрень мне сейчас снилась; потом думаю, что раз уж такое дело, надо до толчка пройтись. Сделал свои дела, иду назад, и вижу, что в бытовке свет горит. Непорядок. Заглядываю с вопросом: «Хуле не спите» и вижу двоих из младшего призыва — Генеральшу и еще одного упырька, которые делают вид, что подшиваются. И тут мне чей-то сон и вспомнился! Заглядываю под стол, а там у них банка сгущенки початая заныкана, которую они тишком жрут — то есть сон как есть вещий!
Рассказал я это публике — адекватные люди ржут, а у дивнюков еблы повытягивались, и на них отчетливо читается, что если бы не были они все дрищами худосочными, то забили бы меня ногами на месте. Не общались со мной больше не только на эту тему, но и вообще, и я так и не понял, че их так покоробило? Сон, вещий, сбывшийся — чего еще надо-то?