Свои легендарные восемь ранений он получил, как я опять-таки уже сказал, в Афгане. Надо сказать, что Афган он вспоминал с отвращением. Не нравилось ему там. Привык он к простору, когда вокруг только снег и олени. И до юрты соседа два дня на лыжах. Так что горы, узкие долины и смыкающиеся над головой ущелья вызывали у него приступы клаустрофобии. А еще пыль. Везде. Служил он, однако, исправно. Водил Уазик и возил на нем командиров по заставам. А поскольку парнем он был отмороженным в прямом и переносном смысле, то любил срезать дорогу через какой-нибудь кишлак.
И вот в одном кишлаке его моджахеды и подкараулили, в упор расстреляв машину на узкой улочке. Что там было — никто не знает, но судя по тому, что Маклауд перевязался, починил изрешеченную машину и на ней прибыл в госпиталь, как минимум полчаса он был в том кишлаке один. Совсем один. Еще одна деталь: штопали его под местным наркозом, и в процессе он умудрился «склеить» медсестру, на которой впоследствии, как честный человек, женился.
Однако все остальные, кроме стрельбы по людям, аспекты воинской службы Маклауд воспринимал без энтузиазма, и выполнял свои обязанности «на расслабоне». Чтобы было понятно, насколько без энтузиазма, и насколько «на расслабоне»: он считал клевый фильм по телевизору уважительной причиной забить на построение, и искренне недоумевал, чего это «Васек» (Комбат, которого вообще-то звали Виталием, но это чересчур сложно), так сердится?
Так что есть подозрение, что когда «братки», посланные им в его непринужденно-дружелюбной манере, полезли разбираться, Маклауд меньше всего думал о том, как ему в этой ситуации поступить. У него был пистолет с патронами, и никаких морально-этических барьеров касательно стрельбы по живым людям. А потом, когда пострелял, где-то на задворках сознания всплыло: «Че-то там, где-то, предупредительный выстрел надо было?». Ну надо — получите!
Теперь что касательно следствия. Мой любимый момент.
Это вообще тема очень непростая и достойная отдельного обсуждения, но коротко суть проста:
В течении десяти лет в стране методично уничтожали уважение к правоохранительным органам, закону и законности.
В течении десяти лет героизировали бандитов, «понятия» и «воровскую честь».
В течении десяти лет из органов правопорядка изгоняли профессиональных, честных и принципиальных сотрудников, превращая их в «беззубого пса».
Потому что мешали воровать. Мешали первоначальному накоплению капитала. Мешали жить «по понятиям».
Кто-то там упоминал «правовой вакуум». Это очень мягко. Я бы назвал девяностые временем «беспредела».
А потом «беспредельщики», начиная от знаменитой «семибанкирщины» и заканчивая этими вот «братками», внезапно выяснили, что в той мутной водичке, которую они так любят, оказывается, есть твари крупнее, злее и зубастее. И что ломая систему законности и правопорядка, они ломают стену, которая защищала и их самих в том числе.
По закону Маклауд был неправ. Но те ребята не хотели жить по закону. Они хотели «по понятиям». По которым они были хозяевами, а остальные — «терпилами». Только вот у Маклауда были свои «понятия». Те, которые он принес из афганских гор. По ним он отстрелил им коленки и был прав. Мог вообще завалить. И у остальных были свои «понятия», поэтому и командование, и бойцы, не моргнув глазом, лжесвидетельствовали, чтобы его выгородить. Просто потому, что «русские на войне своих не бросают». Хотели «по понятиям» — получите.
Следствие вела военная прокуратура. Сотрудники приехали, имея из оборудования тетрадку и ручку, а из точных приборов — линейку.
Извлечь пулю? Провести анализ? Установить, в каком порядке их отстреляли? Как? Чем?
Первая пуля пробила ногу навылет (оболочечная пуля ПМ 9х18 армейского образца с бронебойным сердечником шьет ногу навылет с такого расстояния даже через кость без разрушения оболочки в 80 % случаев), отрикошетила от бетонной с мраморной крошкой плитки на полу и через открытую дверь вылетела наружу.
Вторая пуля засела в сосновом брусе стенки.
Третья, «предупредительная», пробила «пустотку» потолочной плиты и разрушилась в ней.
Искать? Выковыривать остатки из этих мест?
Возможно. И куда их потом? В лабораторию? Какую? Половина лабораторий, занимавшихся судебно-баллистической экспертизой, девяностые тупо не пережила. Ближайшая к нам на бумаге действовала, а по факту, здание, которое она занимала, «вернули», в рамках «возрождения духовности», епархии, так что эксперты сидели верхом на ящиках с оборудованием в одной маленькой комнате в помещении УВД и могли только покрутить осколки в руках и сказать: «Походу от „Макарова“».