Выбрать главу

<p>

     Как правило, он появлялся, когда фильм уже шел. Пристраивался на корточках в первых рядах, где сидели дети на пластмассовых стульчиках. Закуривал свой «Беломор». А потом начинал комментировать происходящее на экране:</p>

<p>

     - Ара, Яша,  такой телке надо сразу пистон вставить  куда надо, а не цветы ей дарить… Ну и фраер!</p>

<p>

     Мужчины снисходительно посмеивались, женщины, напротив, возмущались. Серож докуривал сигарету, сплевывал сквозь зубы и уходил к себе. Скучно ему становилось на людях…</p>

<p>

     Единственным взрослым человеком во дворе, который не имел к Серожу никаких претензий, считался Фаик из третьего подъезда.</p>

<p>

     Наверное, потому, что редко они сталкивались. Фаик слыл известным всему Арменикенду наркоманом. За анашу его сажали, потом выпускали, потом опять сажали. На свободе Фаик имел интерес к Кубинке, где можно было купить все на свете. Там он и ошивался круглыми сутками. Домой возвращался за полночь и крайне редко появлялся во  дворе. Когда выходил,  шел к гаражам, садился на корточки и молча смотрел в одну точку.</p>

<p>

     Пацаны подходили близко-близко,  наклонялись над  застывшим в оцепенении Фаиком и смотрели в его красные зрачки. Спорили – моргнет или не моргнет?</p>

<p>

     Серож уважал Фаика за судимость («Настоящий мужик должен тюрьму пройти и автоген в руках держать!») и где-то даже жалел. Он подходил с бутылкой «Бадамлы»  к соседу, находившемуся в  прострации, присаживался рядом на корточки…</p>

<p>

     -   Сколько раз говорил ему, чтобы бросил курить анашу. Лучше пить, чем эту гадость курить, - доставая из кармана «Беломор», вздыхал Серож.</p>

<p>

     Покурив, оставлял возле Фаика бутылку минералки и уходил.</p>

<p>

 </p>

<p align="center">

4</p>

<p align="center">

   </p>

<p>

     Тревожные времена настали в Арменикенде. Как-то невесело стало его обитателям, не по кайфу.</p>

<p>

     Хмурым январским утром позвонила Марго, жена Славика, свояка. Она что-то кричала в трубку и без конца плакала. Из ее слов Кнарик поняла только одно: Славика убили прямо возле подъезда. По всей Завокзальной шныряют погромщики. Уже на 8-ом километре их видели, на Монтино, Хуторе… Говорят, завтра появятся в Арменикенде. А милиция в происходящее не вмешивается. Что в мире творится!</p>

<p>

      Стеллу, Венеру и Анжелу еще неделю назад послали к родне. От греха подальше. А все из-за  Фаика. Прежде молча курил свой план,  никого не замечая, а тут вернулся в реальность – интерес к противоположному полу пробудился вдруг.  Фаик стал к девушкам приставать. Все цокал языком и странно гримасничал. Особенно когда сталкивался во дворе с дочками Кнарик и Серожа.</p>

<p>

     Кнарик  все продумала. Отправила неделю назад девочек поездом до Ростова, оттуда они добрались до Сальска, где их ждал Рачик, двоюродный брат. Он и их семье присмотрел недорогое жилье.  Знакомый маклер обещал как можно скорее продать квартиру Кнарик и Серожа. Уже Севияны уехали, Гарамовы, Петросовы, Тер-Тумасовы, Оганесяны, Вартановы… Русские с евреями тоже покидали город. Молочник Арменак куда-то пропал, не появлялся вторую неделю. Наверное, на своей ферме под Хырдаланом отсиживался. Что за время наступило страшное, что за время!</p>

<p>

     - Кто, кто звонил? – Серож почувствовал что-то неладное. Три дня он не выходил на работу.  Газосварочный агрегат так и стоял в коридоре, загромождая проход на кухню. Сказали, когда все успокоится, тогда с завода позвонят, вызовут. – Ты что молчишь, ай ахчи?</p>

<p>

    Теперь уже запричитала Кнарик:</p>

<p>

     - Вай, мама-джан, убили сволочи, нашего Славика убили!</p>

<p>

     - Какого Славика?</p>

<p>

     - Твоего свояка! - еще сильней заголосила женщина.</p>

<p>

     Серожа словно током ударило. Жена отправилась в ванную, намочила полотенце и обвязала им лоб. Потом склонилась над раковиной, всхлипывая и поминая убитого Славика. А  Серож застыл у окна. Во двор стекались какие-то чужие люди, сплошь хмурые молодые мужчины. Стояли возле беседки, курили, искоса поглядывая на окна домов.</p>

<p>

      Серож подошел к ванной комнате и тихо закрыл  дверь на защелку.</p>

<p>

     - Открой, открой! – только и успела крикнуть Кнарик.</p>

<p>

     Серож никого не слышал, ничего не видел перед собой. Он подошел к тележке со своим неразлучным газовым агрегатом, погладил оба баллона. Потом вернулся к окну: во дворе, как и в предыдущие дни, никто из своих не показывался. Слетелись, словно воронье,  только чужаки. И как много стало их…</p>

<p>

     - Ну что, лопасы (ругательство – прим. автора), сейчас мы поминки сделаем по Славику. Серож вам слово дает.</p>

<p>

     Кнарик, почувствовав что-то неладное, продолжала кричать из ванной комнаты. Серож переступил порог квартиры и потянул за собой тележку. В подъезде царила непривычная, тревожная тишина. Словно все жильцы покинули дом, который должен идти под снос. Даже Кнарик в ванной комнате прекратила свои причитания.</p>

<p>

     Но вот открылась дверь соседа, осторожно, опасливо.</p>

<p>

    - Ты кто? -  закричал Серож на мужчину, смотревшему на него  испуганными и воспаленными  глазами.</p>

<p>