— Какая ты у меня хорошая! — воскликнула она. — Знаешь, я тоже об этом подумала, но постеснялась сказать.
— А как же бабушка Нвард?.. — вдруг вспомнил Коля, и лицо его снова омрачилось. — Если я вернусь, она узнает обо мне правду… А этого мама с дядей Хореном боятся больше всего.
— А что бабушка Нвард? — рассмеялась Маро. — Она ведь тоже мать… Поймет… А теперь давайте ложиться, уже поздно. Завтра нам предстоит долгий путь на автобусе.
Возвращение в Лусаван
Было уже темно, когда на следующий день Маро с Арминэ и Колей вернулись на рейсовом автобусе в Лусаван. Городок почти спал: в домах светились редкие огни, откуда-то с окраины доносился одинокий лай собаки, тщетно пытавшейся разбудить своих сородичей. Полная яркая луна светила в ночном небе. Было тепло.
Маленькие Наира и Юрик уже спали в своих постелях, когда Маро вошла в дом. Арминэ и Коля вошли вслед за ней и сразу же кинулись к графину с водой: их всю дорогу мучила жажда.
— Не надо, лучше выпейте горячего чаю, — остановила их Маро. Она пошла на кухню, поставила чайник на огонь и вернулась.
Услышав голос матери, Наира и Юрик проснулись, вскочили с кроватей, бросились ей на шею. Маро расцеловала их, угостила ереванскими сластями и снова уложила в постели. Потом на скорую руку собрала на стол и усадила за ужин Арминэ и Колю.
— Вы тут поужинайте без меня, — обратилась она к ним. — Я на полчасика отлучусь, мне надо кое с кем поговорить.
Арминэ и Коля переглянулись: они догадались, с кем Маро собиралась поговорить.
Маро вышла во двор. У соседей еще горел свет, окна застекленной веранды были широко распахнуты. Двор был залит лунным светом.
— Тетушка Нвард! — крикнула она, подойдя близко к ограде. — Тетушка Нвард!
Дверь открылась, и на крыльцо вышла тетушка Нвард.
— Это ты, Маро-джан? Уже вернулась из Еревана?
Старуха, осторожно шагая по ступенькам, кряхтя спустилась с крыльца.
— Полчаса назад. Тетушка Нвард, подойди-ка сюда поближе. У меня к тебе есть разговор.
— Говори, Маро-джан, я тебя слушаю, — сказала старуха, став по ту сторону ограды.
Маро с минуту молчала, словно собиралась с мыслями. Тишину нарушал лишь сверчок. Луна освещала властное морщинистое лицо старухи, удивленно глядевшей на соседку, которая пожелала в такой поздний час побеседовать с ней.
— Тетушка Нвард, скажи: у тебя есть сердце? — спросила наконец Маро.
— Странные вещи ты спрашиваешь, Маро-джан. Конечно есть.
— А оно у тебя не каменное?
— Вай, что это ты говоришь, Маро-джан! Конечно, у меня сердце не каменное, — ответила старуха и с изумлением уставилась на соседку, однако невольно положила себе на грудь руку, будто желая еще раз убедиться, что сердце у нее не каменное, бьется.
— А если у тебя сердце не каменное, как ты можешь позволить, чтобы Коля при живой матери рос сиротой?
— Коля? Рос сиротой?!
— Да, Коля. Ведь Галя-то ему не тетка, а родная мать…
— Вай, что ты говоришь, Маро! Разве Коля ей не племянник?
— Нет. Коля ее сын от первого брака.
— Почему же она от меня скрывает, что Коля ее сын? — с недоумением спросила старуха после минутного молчания.
— А это уже надо тебя спросить, — сказала Маро. — Наверное, боится тебя.
— Меня? Боится? Да что я зверь, чтобы меня боялись люди?
Старуха возмущенно повернулась к своему дому и крикнула:
— Галя! Галя! Выйди-ка во двор!
Галя высунулась из окна:
— Что, мама?
— Чем ты там занята?
— Укладываю спать ребенка.
— Пусть его уложит Хорен, а ты спускайся сюда, да побыстрей, у меня к тебе есть разговор.
Минуты через две Галя спустилась во двор; подойдя к ограде, она увидела Маро.
— А, Маро! — воскликнула она. — Уже вернулась? Ну как, отправила?..
— Галя, скажи мне, — прервала невестку тетушка Нвард, — почему ты скрываешь от всех, что Коля твой сын от первого брака?
Даже при лунном свете Маро заметила, как побледнела Галя. Она испуганно вскинула на свекровь глаза, потом взглянула на Маро, в смущении опустила голову. Ее прекрасные светлые волосы, распущенные по плечам, казались пепельными при лунном свете.
— Потому что… потому что… — начала она и от смущения запнулась, будто подыскивая забытые армянские слова. — Когда… когда мы с Хореном… собирались пожениться, он мне сказал: «Надо, чтобы моя мать не знала, что у тебя есть ребенок от первого мужа».
— Это Хорен так сказал? — Тетушка Нвард насупила свои густые седые брови, поджала тонкие губы.
— Да…
Галя расплакалась, снова опустила голову. Длинные пряди волос закрыли ей лицо.