— Вай, негодный мальчишка! — напустилась она на меня. — Что это ты сделал со своей головой, а? Зачем налил на себя мацун? — кричала Мец-майрик, которая никогда раньше не повышала голоса. — Люди сейчас голодают, а ты что делаешь, негодный мальчишка!
Что верно, то верно, я об этом и не подумал. Мне стало не по себе, честное слово.
— А разве ты не сказала, что выльешь мне его на голову, если я не съем все? — стал я оправдываться. — Вот я и вылил… чтобы не трудиться тебе…
— Мало ли что я сказала, — продолжала сердито Мец-майрик. — Ну раз ты у нас такой умник, тогда сам же все и постираешь.
— А я не умею, — сказал я.
— Ничего, научишься.
И Мец-майрик принесла большой эмалированный таз с водой, поставила на табурет, рядом положила кусок мыла и строгим голосом сказала:
— Сейчас же сними рубашку и выстирай. А после, когда вода в казане нагреется, сам умоешься.
— Я тебе говорил? — засмеялся Грантик. — Я тебе говорил? Ха-ха-ха! — повторил он, приплясывая.
— То, что ты говорил, в одно ухо вошло, из другого вышло, понятно? — огрызнулся я.
Подумать только, он мне говорил! И, не обращая больше никакого внимания на братишку, я принялся стирать свою одежду.
Пахлеваны
— Пахлеваны! Пахлеваны приехали! — разнеслось в один из июльских воскресных дней, когда в село, поскрипывая, въехала арба с циркачами-канатоходцами.
— Мец-майрик, пахлеваны приехали! — заорал и я, пулей вылетев во двор. — Пошли скорей, они сейчас там, за виноградниками, на пустыре! Скорей, Мец-майрик!
Бабушка чесала во дворе шерсть для тюфяка.
— Да что ты говоришь, Геворг-джан! — оторвавшись от работы, воскликнула она. — Когда? Давно?
Бабушка поймала зазевавшегося цыпленка, сунула себе под мышку — и мы поспешили на пустырь.
Что тут было! Ну, кажется, все село сбежалось, чтобы поглядеть на пахлеванов.
На утоптанном, ровном пустыре пахлеваны врыли в землю два толстых суковатых бревна, а между ними на высоте трех метров туго натянули веревку. Чуть поодаль двое зурначей пронзительно дудели в зурну. Молодой пахлеван с усиками, в широченных атласных шароварах черного цвета, подпоясанных красным кушаком, с длинным шестом в руках, приплясывая, скользил по натянутой веревке. Под ним по кругу бегал бритоголовый яланчи-клоун, тоже в шароварах. Он бил в бубен, выкрикивая шуточные куплеты. Громкий смех и хлопки сельчан, стоявших плотным кольцом вокруг утоптанной площадки, сопровождали каждый куплет яланчи.
Мы с Мец-майрик пробрались в первые ряды. Я заметил в толпе лопоухого Тутуша и Вагана, моих приятелей. Задрав головы и разинув рот, они не спускали восхищенных глаз с пахлевана.
Через некоторое время прибежали и нани с моим братом Грантиком. Они стали рядом.
— Ух ты! — только и сказал Грантик, увидев кувыркавшегося в воздухе молодого пахлевана.
Вы бы посмотрели, что он выделывал! Едва касаясь ногами, обутыми в мягкие, из сыромятной кожи трехи, он то скользил по веревке, то кувыркался, переворачиваясь в воздухе. И все время с шестом в руках. И ни капельки не боялся упасть, честное слово! Даже когда ему закрывали глаза черной косынкой. Потом пахлеван насадил большое яблоко на острый конец шеста, а второй конец взял в зубы и, задрав голову и раскинув широко руки, заскользил по веревке. А яланчи из настоящего ружья пальнул в это яблоко, и оно разлетелось вдребезги.
— Вай, ты посмотри, какой меткий глаз у этого собачьего сына! — громко заметил седобородый старик рядом с нами.
— Подумаешь, — сказала нани, — удивил! Да я с закрытыми глазами попаду в яблоко!
Я, помнится, вам рассказывал, что нани в молодости охотилась вместе с мужчинами на медведя? Да, рассказывал? Ну так вот, она никогда не упускала случая напомнить всем об этом. Услышав эти слова, все оглянулись на нее.
Грантик тоже посмотрел на нани, потом взял ее за худую, жилистую руку и с победным видом посмотрел на меня. Я пожал плечами.
— Не знаю, Сона, попадешь ли ты с закрытыми глазами в яблоко или нет, — сказала вдруг Мец-майрик, хитро взглянув на нани, — а то, что не попадешь в птицу на лету, за это головой ручаюсь.
— Может быть, — ядовито заметила нани, — хочешь сказать, что ты попадешь в летящую птицу, а? Ха-ха! Да ведь ты сроду ружья не держала. — И, смеясь, как-то свысока посмотрела на Мец-майрик.
— Это я-то не держала в руках ружья? — с обидой в голосе спросила Мец-майрик. Видно было, что насмешка нани задела ее за живое. — А давай поспорим на чувал зерна, что я подстрелю птицу на лету, а ты — нет, а?