Впрочем, Люсьен Бонапарт сыграл действительно немалую роль. Хотя он и не спас переворот, однако без сомнения помог сделать его бескровным. Дело в том, что непосредственно вокруг здания, где заседали Советы, находились несколько сот солдат Гвардии Законодательного корпуса и Гвардии Директории (см. гл. XIII), призванных охранять вышеназванные учреждения. Навряд ли, эти войска стали бы отчаянно защищать окончательно дискредитировавшее себя правительство, тем не менее даже их вялое сопротивление могло бы привести к жертвам, чего категорически не желал Бонапарт. Роль Люсьена заключается в том, что он, обратившись со страстной речью к гвардейцам, повернул их штыки против охраняемых ими депутатов.
От грохота солдатских башмаков в коридоре, ведущем в зал заседаний, крики депутатов, готовившихся умирать за свободу, становились все тише и тише, пока двери с гулом не распахнулись, и в воцарившейся тишине Мюрат скомандовал громовым голосом: «Вышвырните-ка всю эту публику вон!» Гренадерам, впрочем, не пришлось орудовать ни штыками, ни прикладами, ни даже кулаками. Обезумевшие от ужаса представители народа ринулись вон из зала, кто через дверь, а кто… через окна, благо оранжерея, где устроили зал заседаний, находилась на первом этаже…
Бескровный переворот, не стоивший жизни, ни даже малейшего ранения, ни единому человеку, завершился в несколько мгновений. Окончательно дискредитировавшее себя алчностью, продажностью и бессилием правительство более не существовало. Наполеон Бонапарт под именем 1-го Консула стал главой исполнительной власти во Франции и очень скоро практически единоличным хозяином страны. В мае 1802 г. его консулат стал пожизненным, а спустя два года политическая эволюция режима достигла своего логического завершения – 18 мая 1804 г. Наполеон был провозглашен «Императором Французов».
О последних события написано столько, что мы ограничились лишь конспективным перечислением. Нам хотелось бы заострить внимание читателей лишь на следующем: конечно, переворот 18 брюмера по своей сути не был чисто военным. Его организатором явился ряд видных гражданских государственных деятелей, а залогом конечного успеха стала полная самодискредитация режима Директории и в тоже время нежелание подавляющего большинства французов реставрации Старого Порядка. Тем не менее исполнительным механизмом и движущей силой переворота явилась армия. Без поддержки штыков бескровная «революция 18 брюмера», как окрестили это событие современники, была бы просто немыслима. Важно также, что поддержка войск была добыта не денежным подкупом, не бесплатной раздачей водки и не дешевыми обещаниями, а родилась фактически спонтанно.
Униженная, оплеванная, презираемая армия, сражавшаяся за независимость своего отечества, взбунтовалась против шайки коррумпированных политиканов, разорявших страну. Армия возненавидела их «рай» – рай для «жирных». Она мечтала о справедливости и видела ее в том, чтобы воздано было хотя бы элементарное уважение к тем, кто проливает свою кровь за родину, и потому с удовольствием пошла за молодым победоносным полководцем. Более того, его действия во многом были инициированы настроениями в самой армейской среде.
Нечего и говорить, что в своих последующих политических мероприятиях Наполеон не консультировался с солдатами и очень редко с офицерами и генералами, однако для нас, несомненно, также, что его режим, установленный, в частности, благодаря движению, спонтанно родившемуся в недрах войск, стал сознательно или бессознательно выразителем этих чаяний воинов, мечтавших о «справедливой республике».
Глава II
Франция под ружьем
Отныне солдат набирали не по притонам, откуда хитрые вербовщики обманом и посулами вытаскивали их, чтобы пополнить полки. Теперь это был цвет народа, это была самая чистая кровь Франции.
Уставшая от революции и террора, от крови и пожарищ гражданской войны, от бесконечных государственных переворотов, от дикой инфляции и обнищания огромных масс народа Франция на первых порах восприняла приход к власти Бонапарта без особого восторга, но скорее с облегченным вздохом и надеждой…