Топор с первого удара застрял в промороженном чурбаке. Мы его загнали колуном глубже, потом раскололи. Ну, не чурбак, а топор. А топор так и остался в чурбаке. Перекурили и продолжили «переносить тяжести и лишения…». Опытным путём отработали следующую технологию колки – если три раза ударить колуном в одно и то же место чурбака, то на четвёртый раз чурбак развалится на несколько поленьев. Бить можно было и обухом, и лезвием, с четвёртого раза чурбак, от безысходности, всё равно развалится. В общем, с заданием справились.
По утверждению сержанта, мы были самым шамшистым выпуском. Быстро научились и хорошо сдали выпускной экзамен. После экзамена, когда принимающие офицеры решили, что мы уже готовы встать на защиту дальневосточных рубежей, сержант предложил им показать, как быстро мы можем принимать морзянку.
Как быстро – это сколько знаков в минуту. Не помню, на какой скорости мы стали делать непозволительное количество ошибок, но офицеры ушли восхищёнными. А через несколько дней наш учебный взвод прекратил существование по причине перевода нас на боевое дежурство. Как итог, привезли меня в армию в начале ноября, а уже в мае мы стали радистами и оказались на дежурстве, а сержант вновь погрузился в нирвану, ожидая своей демобилизации. Он подготовил нас и параллельно подготовил себе замену.
Часть ребят отправили на точки, другую часть (и меня) оставили в полку. Тех, кого оставили в полку, разделили по двум сменам и раздали наставникам. Я попал к Кедру. Я помню фамилии и имена, но для того, чтобы случайно не нарушить закон о конфиденциальной информации, а именно – не предать гласности сведения о событиях, фактах и обстоятельствах частной жизни, не буду их (имена и фамилии) упоминать.
Кедр слушал самую дальнюю точку. На второй день и я её слушал, а ещё через несколько дней он только расписывался в журнале за то, что принял смену и за то, что её сдал. А однажды на КП зашли дембеля. «Служите, как мы служили». Спасибо, однополчане, за доброе напутствие. Если доживу, то и я так когда ни будь скажу. Если доживу/дослужу.
А на душе тоскливо – служить ещё почти полтора года. На планшете планшетисты рисуют дембельский самолёт цветными стеклографами. Взлетел, пролетел, ушёл с зоны видимости полка. Но у нас есть планшет Дальней Воздушной Обстановки. А на нём самолёт долетел до Хабаровска. Из Хабаровск несколько раз в сутки летает самолёт до Южно- Сахалинска. А с Южного до дома – всего несколько часов. А я в Охотске ещё полтора года…
В головных телефонах: «Пилик – пилик». Повернув голову к передающему радисту: «Ответь – пять». Ну, т.е. слышу я свою точку. Хорошо слышу.
Дневальный
Кто такой дневальный? «Дневальный по роте назначается из числа рядового состава. Разрешается назначать дневального по роте из числа сержантов и старшин, проходящих военную службу на воинских должностях солдат. Он отвечает за чистоту и порядок в помещении, сохранность находящегося под его охраной оружия, шкафов с пистолетами, ящиков с боеприпасами, имущества роты и личных вещей солдат и сержантов. Дневальный по роте подчиняется дежурному по роте. Очередной дневальный по роте несёт службу внутри казарменного помещения, у входной двери, вблизи комнаты для хранения оружия.»
Это то как описывает Устав. Ну, в принципе всё правильно всё понятно. Далее по уставу описывалось за что он отвечает и за чем следит. А вот как он должен охранять, то, за чем следит и что делать в случае если ситуация вдруг выйдет из рамок, предписанных уставом – этого в уставе нет.
Из оружия у дневального – только штык нож. Что с ним делать и как им отбиваться, в случае внезапного нападения «вероятного противника», нам не объяснили. Наиболее «вероятным противником» числились Соединённые Штаты Америки. Менее вероятным – Япония. Совсем невероятным – Китай. Во время моей службы, Советский Союз с Китаем не обнимался, но и каких либо, острых конфликтов тоже не было. Ну, вот и всё.
А если, к примеру, забегает вдруг неожиданно диверсант, а дневальный орёт: «Дежурный по роте, на выход!». Или начинает препятствовать. Или сразу орёт и начинает препятствовать. Ндааа, вооружённому и подготовленному к убийствам противнику. Бросается, размахивая штык ножом. Какая-то нерадостная картинка получается с вероятно героическим и однозначно летальным для дневального исходом.
Получалось, что дневальные подобны викингам, которые были всегда готовы погибнуть, лишь бы при оружии. Оружие – только штык нож, погибать они не собирались, но и давать отпор были готовы только теоретически. Отвлечённо от реальной жизни. Вся готовность в этой фразе и заключалась – «дать отпор». Если бы спросили: «Как?», то ни один, даже самый изощрённый фашист или опытный (от слова пытать) работник особого отдела, не смог бы выпытать даже капельки правды, про это «как». Информация была настолько секретной, что даже те, кто должен был дать отпор, не знали, как это делать. Оно и понятно, полк то особый.