Террористы и диверсанты, за всё время службы, полк не посещали ни разу. А вот заходящие в казарму офицеры, были головной болью. Особенно в карантине и учебном взводе. С просветами и звёздочками, вроде бы, начали разбираться. А кто есть кто, в полковой (местной) иерархии, ещё не знали. Залетает, например, генерал (Откуда он у нас в полку?!) – Золотые погоны без просветов с тремя звёздочками. Точно генерал. Шинель светло-серая туго облегает приземистую массивную фигуру. Хромовые сапоги блестят, шапка каракулевая, морда… Извините, лицо красное, холёное. Взгляд суровый. Однозначно – генерал. Кажется, генерал полковник. «Где командир?!». «Товарищ сержант, на выход!»
Оказывается – прапорщик. С какого-то важного склада. Настолько важного, что важнее его (прапорщика) только командир части, но не всегда. Просто прапорщик в парадной форме. А вид такой генеральский у него был всегда. Даже когда не в парадке. Потому что положение обязывает. Но не в парадке он бывал редко.
Или заходит офицер в чёрной форме. Чёрная форма – это моряк. Значит – звания морские. А они не морские, они – сухопутные. Потому что офицер даже не береговой, а абсолютно сухопутный. Просто в Магадане было особым шиком носить морскую форму. Особенно у военных прокуроров. Приходилось вглядываться в петлички. Если якорь, то морской, если что-то другое – то сухопутный. А если плохое зрение? Вот тогда и начинаешь перечислять, пытаясь добраться до правды. Но это случалось не часто.
А он такой (офицер) влетает и с ходу в глубь казармы. А дневальный на тумбочке. Уже вызвал дежурного. А офицер продолжает свой, никем не прерванный, полёт мимо дневального, навстречу дежурному. Ну и что с таким делать? Подставить подножку? С ходу зарядить в сурово довольную морду лица? Или просто подставить руку, чтобы сам собой напоролся на штык нож? Ох уж эта советско-российская ответственность и обязанности без полномочий.
С порядком понятней. За ним не следить было нужно, а поддерживать. В учебном взводе пятиминутный перерыв, раз в два часа, добавлял забот в нелёгкую жизнь дневального. Представляете, что будет с до блеска натёртым коричневым линолеумом, когда по нему пробежит стадо курсантов? Не представляете? И не надо, но я расскажу – он перестанет быть зеркальным. А последним выходит сержант: «Дневальный! Почему полы не натёрты?». Один продолжает стоять на тумбочке, второй дневальный, вместе с дежурным прыгают на полотёры и начинают натирать «до блеска». Полотёр – это квадратный кусок шинельного сукна или войлока. Встаёшь на них сапогами и пошёл, влево/вправо и всегда немного вперёд. Но линолеум сам собой не заблестит. Полотёры смазываются специальной мастикой. И так вперёд/назад, до зеркального блеска.
Как только пол заблестел, с улицы вваливается толпа. С топотом проносится по коридору и забегает в учебный класс. А следом из своей каморки сержант: «Дневальный! Почему полы не натёрты?» И снова на полотёры и до зеркального блеска. А позже с полотеров даже не сходили. По пути следования сослуживцев на перекур, просто слегка проходились и, усердно изображая усердие, с лёгким намёком на тупость, натирали противоположную сторону коридора. А вот после возвращения толпы, уже натирали до блеска весь коридор. Но поняв, что служба короче не будет, как-то само собой скатились с «быстро и до блеска», на просто «до блеска», потом просто натирали.
В казарме роты управления, хоть и площадь пола была больше, но зеркальный блеск уже не требовался и опыта было побольше. А ещё казарма не должна быть чистой, она должна быть не грязной. Это очень не одно и тоже.
Не знаю, как в других частях, а в нашем полку одеяла были тёмно синими с тремя чёрными полосами. В обязанности дневальных входило выравнивать эти полосы по верёвке. Это когда все полосы на всех одеялах, которыми заправлены кровати, идут точно друг за другом. А матрасы отбивались специальными досками до состояния параллелепипедов. Подушки – тоже. И тоже ровно в ряд, одна за другой.
А после отбоя нужно было выровнять сапоги, пряжки, головные уборы в линеечку… Да, у солдата не должно быть много свободного времени, дабы не было ни малейшей возможности придумывать и размышлять гнусные мысли. При идеальном распорядке – совсем не должно быть ни времени, ни мыслей. У дневальных – ещё меньше. Настолько меньше, что даже почти в минус.