Я, сидя за датчиком, ещё слушал приёмник и отвлекаться на принятие кодограммы мне не хотелось. Ну я и объяснил, что «малом узыка нтов». Быстро сообщил. Немного изобразив, что это не открытый (не зашифрованный) текст, а как будто обычный сигнал. А радиотелеграфист другой точки это услышал, записал и тут же доложил. Я так и не узнал, кто этот герой. Никаких чувств, кроме восхищения его бдительностью и оперативностью, я к нему не испытывал. Он всё правильно сделал.
Что началось!!! Майор КГБ, начальник КП, командир роты, командир взвода… В общем, офицеров, как мне показалось, было больше чем на общеполковом построении. И у всех праведный гнев. Только что я «нараспашку открыл дальневосточную границу». И все, в том числе и империалисты, вдруг узнали, что мало того, что мало солдат, они ещё и все поголовно раздолбаи. «Заходите империалисты дорогие, берите что хотите». И что ещё можно ожидать вот от такого старшего смены? И что можно ожидать от других солдат, у которых вот такой старший смены? И вообще, что за полк, если вот такой может быть назначен старшим смены?
Было бы звание выше чем ефрейтор, разжаловали бы сразу, но с моих чёрных погон можно было бы только снять лычку («соплю»), которую повесили в наказание и отковырять буквы СА. Отковыривать не стали, «соплю» оставили.
В военное время сразу бы расстреляли, а меня даже на «губу» не посадили. Просто отлучили от передатчика, что бы больше ничего не выдал. А через два или три дня привели в клуб. Там были только офицеры, но их было меньше, чем тогда ночью на КП. И один не офицер – я. Все ждали командира полка.
Командир зашёл в клуб, поднялся на сцену, удивлённо посмотрел на понуро стоящего меня. Я не притворялся. Было действительно неуютно. Нарушение первой категории – это серьёзно. «Что здесь солдат делает?». «Он совершил нарушение связи ПЕРВОЙ категории, товарищ полковник!», отрапортовал командир роты. «А зачем его сюда привели? Сами со своей связью и разбирайтесь»
Да, именно так и прозвучала моя амнистия. Командир разобрался. Вернулся в роту с собрания и сообщил, что на КП меня больше не пустят. Совсем. Никогда. Вот напугал то. Напрягало только будущее. Если не на смену, то куда? «В наряды, всегда, до дембеля, без перерывов!»
И отправил же. Дежурным по роте, следом – старшим наряда по кухне, потом опять дежурным по роте, помощником дежурного по полку. Теоретически – бесконечный круговорот. Но это теория, а практика всегда выглядит по-другому. Очередная амнистия пришла опять в виде командира полка. Или у него память была короткой, или солдат было столько, что всех он не помнил, но по любому, это было для меня хорошо.
Шла вторая или третья неделя опалы. При очередном разводе нарядов, мы (все наряды полка) стояли на плацу и внимали «Бла, бла, бла…» про рубежи, долг и прочее. И тут вдруг появляется командир полка. Идёт себе, не торопясь в штаб. На плацу наряды разные. Все более-менее нормальные, а мой, как из учебника. Сапоги блестят, бляхи сияют. Форма выглажена до состояния «как бы об стрелки не порезаться». Причёски… Ежики, а не причёски. В общем, обратил на мой наряд внимание, поставил в пример, приказал передать командиру роты, что он (сам командир полка) благодарит меня за такую замечательную и безупречную (вот здесь или действительно не помнил про мои косяки, или польстил) службу. А может быть мы – солдаты, для офицеров как китайцы? Все на одно лицо?
Передал в тот же вечер. А наряд был отполирован и отглажен не потому, что хотел выделиться/рубануться. А потому что стал профессионалом в нарядной сфере. Наработал практический опыт как быстро и почти идеально подготовить наряд к разводу, даже если наряд состоит из граждан, попавших в армию из степей и с гор.
Наряд – не в смысле разодеться, а в смысле быть направленным на 24 часа для выполнения особого важного задания. А развод, это не когда разводят на бабки (деньги) и иные товарно-материальные ценности, а процесс построения всех нарядов в одном месте (не в том, про которое вы подумали, а на какой ни будь горизонтальной площадке) с целью напоминания участникам о важности и особенности их службы на предстоящие сутки и оценки участников на степень соответствия поставленным задачам.
Опала закончилась. Служба продолжилась. К датчику (это тот, который передаёт морзянку) меня старались не допускать. Ну, только если по большой нужде. Но, судя по количеству часов, которые я потом отсидел за датчиком, нужда была большой и постоянной.