К назначеному времени раскочегарили печку. В парилки дыма нет. Немного опасались, что он может там оказаться. Вода кипит, пар уходит куда-то в атмосферу. В общем, с виду хуже не стало. Решили плеснуть на траки воды. Ну, чтобы проверить мою теорию о том, что они нагреются, что вода равномерно и то что их тепла хватит на много.
Плеснули. А оттуда тишина. Так, лёгкий пшик и всё. Ни пара, ни тепла… Пипец, куда вода то делась? Что-то переделывать уже поздно. Совсем поздно. Осталось разобраться, куда девается вода. Чтобы проследить за путём или способом её исчезновения, набрали ковшик побольше и снова плеснули, внимательно вглядываясь/внюхиваясь в темноту каменки.
И опять. Лёгкий «пшик» и всё. А оно оказалось не всё. Пар получился сухим. И как даст нам, сверху вниз, по головам, ушам и спинам. Уши свернулись, ежики (это такой тип причёски солдатской) на голове моментально размякли, а спины припекло так, что горячо стало даже через гимнастерки.
Мы пулей вылетели из бани. Немного отдышались. Провели ещё один эксперимент. Быстро вылили на траки ведро воды. Ну такое количество воды, преобразовавшись в пар, так шарахнуло, что, останься мы в парилке, то были бы паровыми котлетами. Но мы не остались. Выскочили, дверь закрыли. Минут через десять вернулись, а в парилке ещё жарко. Очень жарко. И пару не видно, а если плеснуть на траки воды, то опять «пшик».
Итого: траки нагревались и генерировали пар. Очень хороший пар, много очень хорошего пара. Залить их было сложно. Залить, это когда камни, или в нашем случае траки, перестают превращать воду в пар и лежат мокрые. Наши, даже после ведра воды, оставались сухими и раскалёнными.
Сидим, ждём гостя. Майор пришёл, оставил несколько критических замечаний про неправильно подогнанные доски, не так навешанную дверь, отметил, что дым из нашей (банной) трубы идёт недостаточно быстро и высоко и т.д. Он был сильным специалистом во всех областях человеческой деятельности. Сам не делал (может быть даже не умел) ничего, но если видел кого-то за работой или что ни будь работающее, то тут же абсолютно беззлобно и бесплатно мог указать на дефекты, ошибки, промахи. Мог и указывал. Но никогда не показывал сам как надо делать.
Мы к этому уже привыкли и спокойно дождались, когда он зайдёт в баню. Зашёл. Стал раздеваться, не прекращая комментировать то, что могло бы быть сделано лучше. Типа вот это не так и неправильно, но как так и как правильно, он никогда не говорил. Хранил в тайне. Разделся на неправильных скамейках, развесил форму на неправильных крючках, открыл неправильно сколоченную и неправильно открывающуюся дверь в помоечное отделение, потянув за неправильно прибитую неправильную ручку.
Я с Мишкой сидели в кочегарке и слышали всю эту критику. Старались не смеяться. Потому что если засмеяться (я не умею смеяться тихо), то майор услышит. А он, всё таки- майор. И неизвестно какие гадости может для нас придумать. А нам совсем не нужны были дополнительные приключения – своих хватало.
Преодолевая неправильное всё, майор в конце концов оказался в парилке. Парилка была небольшой. Как хорошо, что полки мы сделали усиленными, рассчитанными на большое количество солдат или на меньшее количество, но более массивных офицеров. Не подумайте, что все офицеры были с излишней массой. Наш ротный и замполит, например, были вполне нормальными. Стандартными настолько, что, вероятно, когда стандарты писали они и были образцами. А этот тоже был образцом стандарта, но где-то на краю шкалы. Стандарты же описывают и то, что стандартом являться не может. Этот был описан, но не являлся.
Хотя, что я к человеку, извините, офицеру прицепился. Ничего плохого он мне за всю службу не сделал. Ничего более плохого, чем другие. Хорошего от него я тоже не помню. Офицер и офицер. Полок скрипнул. Майор продолжал рассуждать: «Сухо, светло, тепло, попробуем, что с паром». Слышим, что на каменку улетела порция воды. А оттуда тишина. Майор описал это поведение каменки почти не матершинными словами. Заодно мы узнали о наших анатомических отклонениях. Про руки, которые не только не прямые, но и… И про головы, которыми мы только есть умеем. Интересно, знаете ли, получить объективную непредвзятую оценку.
А майор в погоне за паром выплеснул ещё два ковша. Пар молча (так, наверное, атакуют волки) вылетел с траков, упёрся в потолок и начал сверху вниз заполнять парилку. Граница между паром и тем, где его не было была чёткой. Пар не нагревал воздух, он его замещал.
Очень скоро на пути пара попался майор. Пар вдарил по голове, завернул майору уши, и пошёл дальше вниз, нагревая парилку и обжигая майора. Три ковшика за раз – это много. Тем более, что часть объёма парилки была занята майором, не большая, но значительная. По рассказам мы знали, что майор любил парится и пар, но в этот раз роли поменялись – пар любил майора. Любил, вероятно, сильно, потому что майор попытался встать, чтобы спуститься пониже, но под самым потолком было ещё жарче. А может быть и больнее.