Российская армия относится к числу немногих армий, у которых закрытость неполная, с брешью. Одной своей гранью наша армия открыта гражданскому обществу, и эта грань — срочный призыв. Любой офицер, в особенности послуживший по гарнизонам немало лет, лишь к солдатам (и сержантам, разумеется) четвертого полугодия службы, то есть к «дембелям», относится как к членам своей касты, все прочие — более «молодые» — для него люди пришлые, чужие. В этом заключена одна из психологических причин дедовщины: офицеры покрывают «дедов» не только из соображений личной выгоды и не только из боязни «вынести сор», но еще и потому, что «деды» — свои, а «молодые» — чужие.
Как только надежды не самой умной части Российской Государственной Думы на профессиональную службу осуществятся и срочный призыв будет заменен службой по контракту, наша армия наглухо закроется от общества, окончательно превратившись в касту. И не надейтесь, что модель отношений этой касты с обществом будет скопирована с английской или французской, наша модель будет напоминать латиноамериканскую, где политикам (то есть в конечном счете бизнесу) приходится откупаться от генералов, чтобы те не навязывали им свою волю.
Будет ли в профессиональной армии дедовщина? Конечно, будет, мы это знаем из опыта американской армии, где дедовщина существует, и, если верить американским журналистам, весьма жестокая. Только причины дедовщины будут иные, чем сейчас. В нашей теперешней армии изначальная, так сказать, базисная причина дедовщины — детский возраст основной массы солдат, о чем мы здесь уже много говорили. В профессиональной армии причиной жестокости межчеловеческих отношений в солдатской среде явится селекция.
Однако нас неуставные отношения в профессиональной армии совершенно не волнуют — вы знали, на что шли, сами расхлебывайте. Мы боимся за судьбу наших детей, призванных на защиту родины: как бы они не оказались на госпитальной койке, искалеченные не врагами страны, а своими же товарищами. Гарантией того, что подобного не случится, могло бы стать уничтожение дедовщины. Как этого добиться? Такой разговор можно начинать, лишь уяснив возможные последствия. Хотите знать, как будет выглядеть обычное, не образцово-показательное армейское (флотское, ВДВ, ВВС, МВД и прочее) подразделение срочной службы наших нынешних Вооруженных Сил, если в нем установятся исключительно уставные отношения между солдатами?
Тут надо пояснить, что ставшая привычной формулировка «неуставные отношения между солдатами» с юридической стороны — нонсенс, потому что уставы не разделяют рядовой состав на отдельные группы в зависимости от срока службы и, следовательно, не регламентируют отношения между ними. При этом всем в нашей стране, и служившим, и не служившим, известно, что солдатская среда состоит из четырех социальных групп (именно так, поскольку каждая группа обладает своим социальным статусом): салаги, молодые, черпаки, или кандидаты, и дембеля, они же «деды». Если военные юристы-теоретики введут в научный оборот понятие неуставных отношений между рядовыми, то им тут же придется расписать уставные отношения между ними, тем самым официально закрепляя существующее в реальной жизни иерархическое разделение рядового состава — делая его легитимным. Я сейчас не готов сказать, правильно ли это было бы или нет, но знаю определенно, что в настоящий момент в юридическом аспекте рядовой состав является однородным. Так что мы, говоря о неуставных отношениях между рядовыми, должны отдавать себе отчет в юридической неграмотности такой формулировки. Между прочим, здесь нет никакой казуистики, поскольку речь идет о взаимоотношениях юриспруденции и реальной жизни. Как искусство и литература не являются калькой реальной жизни, так и юриспруденция не отражает ее, а состоит с ней в довольно-таки сложных взаимоотношениях. Мы здесь, конечно, распространяться на эту тему не будем, а лишь укажем, что в юридическом смысле феномена армейской дедовщины не существует и все проявления так называемых неуставных отношений рассматриваются исключительно с позиций Уголовного кодекса.