– Давай, давай… Сейчас тебе ответят… Пошлют вежливо. На три буквы.
Продюсер отмахнулась, как от надоевшей мухи, прижав плечом к уху трубку мобильного и наливая себе чай.
– Але?! Посольство? Здравствуйте…
Если вкратце, нас и правда послали. Ну не сразу, конечно. Сначала долго объясняли, что надо, как положено, отправить официальный запрос. Его почитает военный атташе, здесь, в Москве. Потом отфутболит его в Пентагон. Там почитают. И вот уже тогда, как нам намекнули, пошлют окончательно.
Прошла неделя. Мы, естественно, об этой глупой затее забыли. Совсем. Я собирался в Дагестан, где наши чекисты и менты воевали с бандитским подпольем. И это была знатная рубка. В год только дагестанское МВД теряло убитыми под триста сотрудников. Бандиты чуть больше. И вот тут на Шаболовке раздался звонок. Трубку подняла продюсер Татьяна.
– Это посольство США в Москве.
– Простите?
– Ну, вы обращались к нам.
– Эээ… А по какому поводу?
– Поездка в армию США. Программа готова, можете лететь. Пентагон дал добро. Вам надо прибыть к нам и пройти собеседование.
Еще через день наша машина припарковалась в Большом Девятинском переулке.
Нас двое, я и Татьяна. Вход, «рамка», охрана.
– Оружие есть?
– Нет.
– Колющие-режущие предметы?
Я, наученный опытом, привычно бурчал под нос:
– Нет.
А вот продюсер, веселый человек, радостно сообщила:
– Есть! Ножнички!
Потом я ждал около часа. Ее обыскивали, опрашивали, снова обыскивали.
Войдя вовнутрь, она уже не улыбалась.
– Вот с…! Всю душу вымотали.
– Ага. Ты нашла где шутить.
Американская эпопея моя началась, как говорится, весело и непринужденно.
Верхом на машине времени
Все-таки Ту-154-й маловат для трансатлантических перелетов. Тесные кресла, поза эмбриона, скудное угощение. Сначала, промежуточно, приземлились в ирландском Шенноне. Мы глотнули пивка, наш самолет – керосина. Потом несколько часов тряслись над Атлантикой. Компания была небольшая. Я да Виталик Дуплич, оператор. Третьим был Петр Черёмушкин, сотрудник посольства США в Москве. Его нам выделили в помощь как организатора наших побед и переводчика. Оператор Виталик пятидесяти лет, небольшого роста, юркий, поджарый, стеснительный, аскетичный.
Обычная внешность. Вот только стрижка… У Виталика недлинная челка, срезанные виски, а позади, от затылка – длинные волосы, напоминающие лошадиную гриву. Иногда, чтоб скрыть седину, он свою гриву подкрашивает. Наш режиссер Чернов однажды, сделав озабоченное лицо, предостерег:
– Виталий, ты смотри. Аккуратнее.
– А что такое?
– Не перебирай с краской. Выглядишь хорошо. Не ровен час схватят тебя где-нибудь на вокзале.
– Кто?
– Менты с вояками. Перепутают с допризывником и отправят обратно в танковые войска, на срочную службу.
Виталик лишь отмахнулся. У нас на стене в монтажке висит его фотография, молодого, с пулеметом, в танковом шлеме и комбинезоне. Он служил механиком-водителем в Группе советских войск в Германии.
Петр Черёмушкин. Чем-то он напоминает римского воина: крупная голова, черные колкие глаза, ровная челка «а-ля Карлсон» и нос горбинкой. Коренастый, но вместе с тем изящный. Легионер! Он с собой волочет два чемодана. Я все терялся в догадках – зачем? Что там? Спрашивать, сами понимаете, неприлично, мы едва знакомы. Однажды я участвовал в одном проекте. Ведущим был на программе. Что-то типа эстафеты по всей стране. Тогда с нами в огромной группе ехала милая девушка Света, гример. Так у нее было пять чемоданов. Я ей всегда помогал их нести. Потом выяснилось. Один из них был набит исключительно обувью. Туфли и тапочки разных калибров. Ужас! Она чертовски смутилась, когда я это узнал. А у Пети… В первой же гостинице он сам признался: один чемодан с вещами, а во втором были книги. Военные англо-русские словари. Он был настолько щепетилен в деле, что взял литературу с собой, чтоб не ошибаться при переводе.
Так вот, Атлантика, перелет. Есть люди, у которых с опытом вырабатывается своя тактика преодоления больших расстояний на самолете. Я знаю некоторых, что принимают сразу после взлета снотворное. Раз таблеточку – и спокуха, главное, его не кантовать. Кто-то в игры играет, например в тетрис. Я сам так делал в Чечне. Знаете, отвлекает. От мысли, что вертолет, в котором ты летишь, могут сбить. Или он сам по себе упадет от старости. Многие из моих коллег в далеких рейсах «включают машину времени». Граммов триста-четыреста вискаря – рррраазз! Короткое забытье – и ты уже на месте. Однажды, высадившись в Кабуле, я заплетающимся языком спросил у коллег: