Он немного придавил ее руками и крепче сжал ружье.
– Я думал, что у такой девушки, как вы, должно было быть много вариантов.
– Так и было.
– Тогда почему все-таки Гаррисон?
Она начала терять терпение:
– А почему бы, собственно, и не Гаррисон?
– Я просто подумал, что вам, возможно, следовало бы целиться немного… – он приподнял дуло дробовика в сторону появившейся куропатки, – немного повыше.
Неожиданно он нажал на курок поверх ее пальца, и раздался выстрел. Заряд в цель не попал, и куропатка благополучно улетела.
Он продолжал, не шевелясь, стоять в той же позиции и обнимать ее.
– Мы промахнулись, – наконец сказала она и, быстро отодвинувшись, повернулась к нему лицом. – И на самом деле я этому очень рада – охота явно не для меня. – Она протянула ему дробовик. – Давайте вернемся в Армстронг-хаус.
– Но держу пари, вы рады, что хотя бы попробовали! – крикнул он ей вслед.
Большинство гостей, присутствовавших на балу, остались в доме и на субботу; вечером Лоренс и Маргарет устроили обед в столовой для самых близких друзей. Среди двух десятков приглашенных были и Тэттинжеры. За столом Чарльз оказался на противоположном конце от Гаррисона и Арабеллы. Он поймал себя на том, что ему трудно оторвать от них взгляд и не следить за ними постоянно.
– Что ж, леди Маргарет, примите мои поздравления по поводу вашего великолепного бала, – похвалила хозяйку Кэролин Тэттинжер, смакуя прекрасно приготовленную утку.
– Мы в Армстронг-хаусе привыкли к увеселительным мероприятиям, но вчера я была слишком занята тем, что представляла Гвинет.
– Представляла ее тем, с кем она и так знакома, – цинично вставил Чарльз.
– Дело не в этом, Чарльз. Я официально представляла ее в новом качестве – как девушку, достигшую совершеннолетнего возраста, – пояснила Маргарет.
– Я давно хотел вам сказать, – вмешался сэр Джордж, – что недавно на одном приеме познакомился с вашими друзьями.
– Правда? С кем же? – спросил Лоренс.
– С графом Голуэйским и его женой.
На лице Лоренса появилось недовольное выражение.
– Да, Голуэйи действительно были нашими друзьями, но сейчас мы с ними совсем не видимся.
– Почему же?
– Ныне они постоянно живут в своем лондонском доме. Их особняк в графстве Голуэй оставлен на попечение пожилого домоправителя, а делами поместья занимается исключительно неприятный управляющий. В общем, они присоединились к когорте землевладельцев, которые не живут на своей земле и видят в ней лишь средство для зарабатывания денег. Они выжимают из поместья все до последнего пенни, чтобы поддерживать свой экстравагантный стиль жизни в столице. – Лоренс сокрушенно покачал головой.
– Возможно, они просто боятся проводить много времени в своем поместье теперь, когда идет эта земельная война? – сказал Джордж.
– Если они и стали мишенями в этой войне, то виноваты в этом только сами! – отрезал Лоренс.
Кэролин была удивлена:
– А нам они показались очень милыми и приятными людьми.
– Послушай, Лоренс, – твердым тоном предупредила мужа Маргарет, – то, что делают Голуэйи, совершенно нас не касается.
– Но… – попробовал было возразить Лоренс.
– К тому же, насколько я припоминаю, у графини Голуэйской безупречные манеры поведения за столом, – с улыбкой перебила его Маргарет и одобрительно кивнула Кэролин.
Арабелла, сидевшая на другом конце стола, была полностью поглощена разговором с Гаррисоном.
– Ну и как тебе? – спросил он. – Каков будет твой вердикт? Оправдал ли Армстронг-хаус твои ожидания? Как тебе мои близкие?
– Все здесь именно так, как ты описывал. И родственники твои тоже соответствуют твоим рассказам. Все они просто очаровательные, – сказала Арабелла.
Гаррисон гордо заулыбался:
– Уже очень скоро у нас с тобой тоже будет замечательный дом и прекрасная семья.
Она восторженно потянулась к нему и погладила его руку.
Внезапно лицо Гаррисона опечалилось.
– Хотя я не очень уверен насчет замечательного дома, с моей зарплатой мы просто не сможем себе этого позволить.
– Отец говорит, что ты продолжаешь стремительно подниматься по служебной лестнице.
– И все же… В настоящее время это нам с тобой никак не поможет. Я поговорил со своим отцом, и он сказал, что мы с тобой можем жить в нашем дублинском доме на Меррион-сквер столько, сколько захотим.
Арабелла беззаботно рассмеялась, словно подтрунивая над ним.
– Что в этом смешного? – смущенно спросил он.