– Если он не в состоянии заплатить сейчас, он не сможет заплатить никогда, – сказал Чарльз. – Чем дальше, тем больше он погрязнет в долгах и тем меньше у него будет шансов выкарабкаться. Не сомневаюсь, что свои деньги он пропивает в пабе.
– Но в прошлом он всегда платил исправно. И не будь столь категоричен, Чарльз. Чтобы хорошо управлять большим поместьем вроде нашего, нужно обладать такими качествами, как человечность и понимание, – не забывай об этом.
– О, обязательно, отец, обязательно! – саркастическим тоном заявил Чарльз, поднимаясь с дивана «честерфилд» и направляясь к одному из больших окон, выходивших во двор с задней стороны дома. Посреди двора стоял Джеймс с конюхами: с одной стороны, он отдавал им какие-то распоряжения, а с другой – вся компания добродушно подшучивала друг над другом. Одет Джеймс был так же небрежно, как и все на конюшнях.
– Что это сейчас затевает Джеймс? – спросил Чарльз, наблюдая за братом.
Лоренс встал из-за письменного стола и, подойдя к окну, остановился с ним рядом. Он улыбнулся:
– Джеймс любит землю. И любит работать на земле.
– Вряд ли это правильное занятие для джентльмена.
– Ах, нам с твоей матерью пришлось смириться с этим. Школа и университет были бы для Джеймса пустой тратой времени.
Джеймс сказал конюхам что-то смешное, и раздался взрыв хохота.
– И он прекрасно ладит с людьми. Он любит их, и они отвечают ему тем же.
– И все же он выставляет на посмешище нашу семью. Я слышал, он ходит в городские питейные заведения, чтобы пообщаться с крестьянами.
– Но у него доброе сердце. И не думаю, чтобы кто-то знал наше поместье лучше его. Когда тебе придется самому управлять нашим хозяйством, его качества будут большим подспорьем тебе.
– Большим подспорьем или большой проблемой? – бросил Чарльз и вышел из комнаты.
Лоренс с удивлением посмотрел ему вслед, а затем вернулся за свой рабочий стол.
Когда Джеймс вошел через парадный вход Армстронг-хауса, в одной руке у него был дробовик, а в другой – несколько подстреленных кроликов. Он небрежно бросил свою добычу на изящный столик у дверей, украшенный тонкой резьбой.
– Джеймс! – возмущенно вскричала Маргарет, спускавшаяся в этот момент по лестнице, и бросилась к нему.
– Что?
– Это же Италия, восемнадцатый век! – показала она на изысканный предмет мебели.
– Ну и что? – ответил Джеймс, на которого это, похоже, не произвело никакого впечатления.
Маргарет обернулась и энергично потянула за шнур колокольчика, чтобы вызвать дворецкого.
Когда торопливой походкой явился Бартон, Чарльз вальяжно спускался по мраморной лестнице.
– Вы звали меня, миледи? – спросил Бартон.
– Бартон, побыстрее отнесите этих кроликов на кухню, чтобы их там приготовили или еще что-нибудь!
Дворецкий взял злополучных кроликов и понес, брезгливо держа их на вытянутой руке, а Маргарет двинулась за ним, раздавая на ходу распоряжения.
– В следующий раз, когда принесешь дичь, заходи, пожалуйста, через задние двери, – бросила она через плечо Джеймсу.
Тот рассмеялся.
Чарльз бросил на брата высокомерный и снисходительный взгляд.
– Возможно, тебе в дальнейшем вообще лучше заходить сюда через заднюю дверь.
– Что ты хотел этим сказать? – тут же перестав смеяться, спросил Джеймс.
– Ну, если ты одеваешься, как крестьянин, ведешь себя, как крестьянин, то и ходи, как крестьянин, – через черный ход.
– Я не нуждаюсь в твоих указаниях, что я должен делать, а чего не должен, – со злостью в голосе огрызнулся Джеймс.
– Но почему же? Кто-то же должен тебе об этом сказать? Когда ты был моложе, твои привычки казались просто милыми, но сейчас ты превращаешься в посмешище.
Джеймс вплотную подошел к брату.
– Зато я интересуюсь тем, что происходит вокруг, гораздо больше, чем это когда-либо делал ты.
– Жаль, что при этом ты совсем не интересуешься, как выглядишь со стороны. – Чарльз развернулся и ушел в гостиную, Джеймс остался стоять в холле, обескураженно глядя ему вслед.
Вечером вся семья собралась в большой гостиной. Эмили с недовольным выражением на лице расхаживала по комнате, держа на голове книгу и стараясь сохранять равновесие, чтобы не упустить ее.
– Можно мне уже остановиться? – наконец сердито спросила она.
– Нет, Эмили, – отозвалась Маргарет. – Продолжай ходить и не теряй концентрацию! Плечи назад, голову прямо!
Эмили стиснула зубы и продолжила шагать взад-вперед.
– Что-нибудь слышно от Гаррисона? – спросил Чарльз, растянувшийся на диване.
– Нет, вероятно, он слишком поглощен своей юной леди и семьей Тэттинжеров, чтобы вспомнить о нас, – проворчал Лоренс.