Выйдя, она огляделась по сторонам, но ни в холле, ни на лестнице Чарльза не было. Она прошла через холл, открыла дверь малой гостиной и увидела его; он стоял у камина и курил сигарету. Набрав побольше воздуха в легкие, она зашла в комнату и прикрыла за собой дверь.
– О, так вот где вы прячетесь? – улыбнулась она, направляясь прямо к нему.
– Я не прячусь, просто не хочу быть втянутым еще в какую-нибудь игру, – ответил он.
– Я хотела спросить, как вы поживаете? – сказала она. – С момента моего приезда мы с вами едва обменялись парой слов.
– У меня все очень хорошо, благодарю вас.
Она чувствовала себя ужасно неловко.
– Чарльз, на самом деле я хочу извиниться перед вами.
– За что?
– Во время нашей с вами последней встречи я сказала кое-какие вещи… очень недобрые… Я не имела права говорить вам такое.
– У вас было полное право высказать свое отношение, что вы и сделали.
– Но…
– Что «но»?
– Выходит, все именно так, как я и предполагала. Вы перестали приезжать в Дублин из-за этих моих слов?
– Я не привык оставаться там, где меня не хотят видеть, и поддерживать компанию с людьми, которым я не нравлюсь или которые мне не доверяют. Мне помнится, вы тогда использовали именно эти выражения.
– Но, с другой стороны, дом на Меррион-сквер действительно принадлежит вам, а Дублин – свободный город. Я не имела права вести себя таким образом, чтобы вы почувствовали себя так, будто не можете приезжать сюда. Простите меня, Чарльз.
Он бросил на нее долгий испытующий взгляд.
– Так, значит, вы ни о чем не догадывались?
– Не догадывалась – о чем?
– О том, что я приезжал не ради Меррион-сквер или Дублина.
– Выходит, ради Гаррисона? Я все равно не имела права препятствовать вам, когда вы искали общества своего брата. Он очень любит вас и…
– Я приезжал ради вас! – Голос его вдруг перешел на шепот. – Я хотел видеть только вас. Я искал вашего общества. Все это время мне были нужны лишь вы.
– Я не… – Арабелла растерялась, стараясь осознать громадную значимость этих слов.
– Арабелла… – Он двинулся в ее сторону.
Внезапно ее рука сама собой взмыла в воздух. Она дала ему хлесткую пощечину, после чего быстро развернулась и выбежала из комнаты.
Спешно пройдя через холл к большой гостиной, Арабелла остановилась и немного постояла у дверей. Она заставила себя успокоиться, прежде чем открыть двери и войти. Звучала музыка, все по-прежнему продолжали играть в игры. Она неспешно прошла через комнату и села возле Гаррисона на диван.
– С тобой все в порядке? У тебя горят щеки, – озабоченно спросил он.
– Все хорошо, я чувствую себя отлично, – с улыбкой ответила она, заметив, как в гостиную небрежной походкой вернулся Чарльз и встал у камина. На щеке его был виден красный след от пощечины, и ей оставалось надеяться, что, кроме нее, никто не обратит на это внимания. Он посмотрел на нее, и она тут же отвела глаза в сторону, чувствуя, как краснеет, а сердце начинает взволнованно и глухо колотиться в груди.
Охота у Армстронгов была одной из самых известных в стране, и быть приглашенным на нее дорогого стоило. Пока Арабелла переодевалась в привезенный с собой костюм для верховой езды, все участники уже собрались на переднем дворе. Она попросила принести ей завтрак в комнату, понимая, что не сможет сидеть с Чарльзом за одним столом. Она застегнула пуговицы своего плаща, надетого поверх белой блузки и длинной черной юбки, а затем взяла черный цилиндр.
Прошлой ночью она никак не могла уснуть, поскольку снова и снова переживала ту сцену с Чарльзом в малой гостиной, а его слова непрерывно крутились у нее в голове. Слова, вызывавшие у нее отвращение и одновременно так возбуждавшие ее.
Выйдя из своей комнаты, она спустилась вниз и вышла на передний двор, уже заполненный всадниками, под ногами лошадей сновала целая свора возбужденных от предвкушения охоты собак.
– Том, подведи лошадь для мисс Тэттинжер, – скомандовал Лоренс, подъезжая к ней на своем коне.
Грум помог Арабелле подняться в седло.
– Я, наверное, буду всех вас тормозить! – сразу предупредила она и тут заметила Чарльза, который весело болтал с какими-то мужчинами.
– Вздор, ты хорошая наездница, – возразил Гаррисон, вскакивая на своего коня.
К ним подъехали Гвинет и Дафна.
– Эмили отказалась ехать с нами, – сообщила Гвинет. – Впрочем, как всегда.