ноги, сама же стань поодаль, да так, чтобы
едва доставать руками до ног отца; вот так и
будешь чесать. Отец незаметно поднимет ногу,
ударит тебя, и бревно с шумом провалится
в землю. Он скажет: «Ты извела моего сына,
убирайся, чтоб мой сын от тебя избавился». Ты
тотчас же беги ко мне.
Утром царь вызвал невестку:
— Иди, посмотрю, какая ты, что сын мой так
тосковал по тебе.
.Невестка пришла, поклонилась и стала
поодаль.
— Почеши мои пятки на твоих коленях,—
сказал царь.
Невестка тайком подставила ему под ноги
бревно; сверх него положила подушку, взяла
пятки царя и стала чесать.
Царь внезапно ударил, и бревно с шумом
провалилось в землю.
— Убирайся, — сказал он, — чтобы душа
моего сына избавилась от тебя, ты его извела!
Невестка прибежала к Хабрману.
Спустя два дня узнала об этом царица.
— Дорогая моя, — сказал Хабрман жене,—
узнала о твоем приезде моя матушка. Скоро
она вызовет тебя к себе. Войдя к ней, ты
увидишь ее лежащей на тахте, а перед ней, у тон-
дира, женщину, мешающую огонь в тондире
ногами, очищающую тондир грудями и пекущую
хлеб руками. Ты возьмешь жердь, помешаешь
огонь с тондире, тряпкой оботрешь стенки тон-
дира, натянешь на рапату тесто, испечешь
несколько хлебов. Когда после тебя возьмется
за выпечку хлеба женщина, ты уйдешь. Мать
моя закричит тогда женщине: «Скорей, поймай
ее и брось в тондир, чтоб избавилась душа моего
сына». Женщина скажет: «Пусть идет,, бог
с ней. Вот сколько лет пеку я хлеб, обжигая
руки, ноги и грудь, а она меня научила, как
нужно печь хлеб».
Дня через два мать вызвала невестку. Та
явилась, испекла несколько хлебов так, как
наказал ей Хабрман, и, когда повернулась итти,
мать закричала, чтоб ее поймала женщина, но
та сказала:
— Пусть себе идет с богом. Вот уже сорок
лет, как я пеку хлеб, обжигая руки, ноги и грудь,
а она научила меня, как следует печь хлеб.
Освободившись от матери Хабрмана, девушка
пришла к нему.
— Ну что, избавилась? — спросил Хабрман.
— Да, — ответила та, и они вместе
пустились в путь.
Дали знать царю, что земная женщина увела
его сына.
Отец пустился за ним вслед. Сын, видя, что
ей несдобровать, превратил невесту в горячий
и холодный родники, а сам превратился в
старика, продающего воду. Царь настиг их и
спросил у старика:
— Не видел ли тут парня и девушки?
— Я продаю воду, — ответил старик.
— Парня и девушки в этих местах не видел?
— Стакан холодной воды — копейка,
горячей— две копейки, какой тебе нужно?
— Да говорят тебе — парня и девушки не
видел здесь?
— Если у тебя денег нет, пей даром, —
ответил старик.
Отец оставил старика, вернулся домой и
рассказал жене, что видел.
— Д-а обрушатся твой кров! —
сказала мать Хабрмана. — Старик тот был наш сын
родники — его невеста. Выпил бы ты стакан
воды, погибла бы она, а мы вернули бы
нашего сына. Поди опять, все, что ни увидишь — -
захвати с собой и возвращайся.
-— Я проголодался, дай поесть, — сказал отец.
— Не дам, пока не вернешь сына.
Отец опять пустился за ними. Узнав об этом,
сын превратил девушку в храм, а сам сделался
дьяконом и стал читать. Царь спросил:
— Дьякон, ты не видел тут парня и девушки?
— Только начал читать, — ответил тот.
— Парня и девушки не видел? — повторил
отец.
— Мое дело — служба в храме.
— Парня и девушки не видел? — спросил он
еще раз.
— Читаю все, что приходится.
Царь опять вернулся и рассказал жене
о встрече с дьяконом,
— Да провалится твой очаг! Если
бы ты из храма принес щепотку земли и
кусочек камня — девушка бы погибла, и наш сын
избавился бы от нее.
Вновь послала царица за сыном, наказав мужу
во что бы то ни стало вернуть сына. Тут Хабр-
ман сказал невесте:
— На этот раз уж тебе несдобровать, отец
убьет тебя наверняка, а меня вернет. Как мне
теперь быть, чтоб избавить тебя?
Хабрман превратил девушку в молодую
яблоню,, а сам превратился в длинную тонкую
змею и обвил своим телом яблоню так, что не
оставил на ней открытого места. Когда пришел
царь и увидел это, он сказал:
— Как мне быть, Хабрман, по корню ударю —
пострадаешь ты, ударю по верхушке—опять-
таки ты пострадаешь. Знаю я, ты идешь в страну
людей, высунь язык, поцелую его и вернусь.
Когда царь открыл рот, Хабрман влил туда
свой яд, и царь высох. После этого Хабрман
опять превратил яблоню в невесту, сам принял
образ человека, и они пошли дальше. Один бог
ведает, сколько они шли, пришли, наконец, в
город царя. Царь очень обрадовался, устроил
свадьбу, пировали семь дней и семь ночей.
С неба упали три яблока: одно рассказчику,
другое тому, кто слушал, и третье тому, кто
услышал.
«Маргаритнер», кн. III. Рассказана
в араратской^ деревне выходцем из
Турецкой Армении.
Жил-был царь. У него было три сына: два
умных, третий дурак. Дурака звали Ало Дино.
У царя был прекрасный сад, а в нем — яблоня,
на которой висели три яблока. Как-то раз
пришел в этот сад странник-нищий за
подаянием.
— Назови какой хочешь плод, я сорву и дам
тебе,— сказал ему садовник.
— Одно из трех яблок, — ответил нищий.
— Нет, — сказал садовник, — их трогать
нельзя, эти яблоки берегутся для царя, а изо
всего остального я дам тебе, что захочешь.
Но нищий-странник, видя, что ему не дают
одного из трех яблок, проклял сад, и сад
тотчас же засох.
— Неужто сад никогда больше не
зацветет?— спросил садовник нищего.
— Пока не добудете Азаран блбула, сад не
будет цвести, — ответил старик.
Царь, придя в сад и увидев его засохшим,
вызвал садовника и разгневанно говорит ему:
— Как это ты ходил за моим садом, что оп
весь засох?
Садовник рассказал про странника-нищего.
— Как же теперь быть, кто достанет Азаран
блбула? — воскликнул царь.
Пришел тогда к нему старший сын и говорит
отцу:
— Батюшка, я достану Азаран блбула.
Вызвался и средний сын.
— Так поезжайте за птицей вы оба, — решил
отец.
Два брата, сев на коней, отправились в путь.
Ало Дино, вернувшись домой, попросил у
матери поесть. Видя что братьев нет, он спросил
у нее, где они.
— Да чтоб ты подох! — сказала мать. — Тебе
все как с гуся вода: братья твои уже шестой
день как поехали за Азаран блбулом.
Ало Дино, не долго думая, побежал к
старшему конюшему.
— Выбери мне хорошего коня, я собираюсь
в путь-дорогу,— сказал он ему.
— Вот кони, выбери какого хочешь, —
ответил конюший.
Ало Дино подошел к лошадям, но какую он
ни тронет по спине — все приседают под
тяжестью его руки. Выйдя из конюшни, он
заметил у подворотни облезлого коня, за
которым никто не смотрел. Похлопал его по
спине Ало Лино, конь ничего — выдержал.
Тогда он велел конюшему купать его трижды
в день и через каждый час давать ему по
пуду изюму.
Спустя три дня Ало Дино сел на этого коня
и поехал. Вскоре он догнал братьев.
При виде Ало Дино старший брат
рассердился.
— На какого чорта ты нам дался, осрамить,
что ли, хочешь нас! — вскричал он и дал ему
пощечину.
Тут вмешался средний:
— Полно, зря ты его бьешь. Что с тото, что