наконец, чем хуже Варсеник, дочь нашего
военачальника, выросшая на наших глазах и
воспитанная нами?
— Мать, если ты непременно хочешь, чтоб
я женился, так знай, что я желаю одну
Анаит...
Вачаган вспыхнул от смущения и убежал
в сад.
II
Вачагану только что минуло двадцать лет.
Он был слишком нежен, бледен и хрупок.
— Сын мой Вачаган, — говаривал отец, — ты
знаешь, что на тебя вся моя надежда; ты
обязан хранить память о нашем очаге и
поддерживать светильник нашего дома
неугасимым. Тебе следует жениться, ибо таков закон
мира.
Чтоб избежать ?»тих разговоров, Вачаган
с утра отправлялся в горы и долины на охоту
и приезжал домой только поздно вечером.
Многие княжичи добирались, дружбы с ним- но
тщетно: он их избегал. С собой он брал лишь
храброго и преданного слугу Вагинака да
верную овчарку Занги. Встречные не могли
разобрать, кто из них царевич, а кто слуга,—
оба были одинаково по-охотничьи одеты, за
плечами лук, широкий кинжал на поясе.
Случалось им останавливаться в разных
деревнях, и Вачаган знакомился с бытом крестьян
и узнавал их повседневные заботы и нужды.
Многие лихоимцы-судьи неожиданно
отстранялись, а на их место назначались лучшие.
Многих воров ловили и наказывали. Многие
бедные семейства и общины получали помощь от
царя, не поведав ему своей нужды. Как бы
некая невидимая сила везде все замечала и обо
всем заботилась. Подданные царя Ваче и не
подозревали, что всем этим они обязаны
одному царевичу.
Такие скитания принесли пользу и самому
Вачагану. Он возмужал, поздоровел и окреп.
Увидя ближе нужду народа, он понял, как
много добра может сделать царь для своей
страны.
Однажды, во время обычной охоты, Вачаган
и Вагинак забрели в деревню Ацик и, усталые,
присели у родника отдохнуть.
Деревенские девушки пришли к роднику за
водой и поочередно наполняли свои кувшины.
Вачагану захотелось пить. Он попросил воды.
Одна из девушек, наполнив кувшин, поднесла
его к Вачагану, но друтая вырвала кувшин и
вылила воду. Потом опять наполнила его и
сызнова вылила. У Вачагана пересохло от жажды
горло* С нетерпением, ждал он, когда ему дадут
напиться, а девушка не обращала на это
внимания; она словно играла, — то подставит
кувшин под струю и наполнит его, то снова
выльет, и так проделывала несколько раз. Лишь
на шестой она подала кувшин Вачагану.
Напившись и передав кувшин Вагинаку,
царевич заговорил с девушкой и спросил ее,
почему она не дала им сразу напиться:
пошутила ли, или хотела рассердить?
— У нас не в обычае шутить с незнакомцем,
тем более, когда он- жаждет, — ответила
девушка. — Но вы устали и разгорячены, а в
таком состоянии холодная вода вредит человеку.
Оттого-то и медлила я, чтоб дать вам остыть
и отдохнуть.
Ответ девушки удивил Вачагана, но еще
сильнее очаровала его ее красота.
Он спросил:
— Как зовут тебя?
— Анаит, — ответила девушка.
— Кто твой отец?
— Мой отец —- здешний пастух, Аран. Но
зачем тебе знать наши имена?
— А разве грех об этом спросить?
— Если не грех, так скажи и ты, кто ты и
откуда?
— Солгать тебе или сказать правду?
— Что найдешь достойным себя.
— Достойным я себя считаю правду. А
правда в том, что нельзя мне. покуда открыть,
кто я. Но даю слово, что скоро сообщу.
— Хорошо, а теперь дай мне кувшин.
Простившись с царевичем, Анаит взяла
кувшин и удалилась, а оба охотника вернулись
домой. Верный Вагинак сообщил обо всем, что
произошло, царице, и вот как узнала мать Ва-
чагана тайну своего сына.
III
Видя, что все усилия отговорить Вачагана
от его намерения тщетны, царь и царица,
посоветовавшись друг с другом, согласились с его
выбором. Позвав Вагинака, они сообщили ему
свое решение, снабдили его большими
подарками, дали в сопровождение двух вельмож
и послали его в Ацик на сватовство.
Пастух Аран принял их приветливо. Гости
сели в сенях на ковре, разостланном Араном,
и сам он сел возле них.
— Что за чудесный ковер! — сказал
Вагинак. — Должно быть его соткала хозяйка.
— Нет, у меня нет жены, — ответил Аран.—
Вот уж десять лет, как она скончалась. Ковер
соткан руками моей дочери Анаит.
— Такого украшения нет и в палатах нашего
царя. Мы рады, что дочь твоя искусна. Молва
о ней дошла до дворца; царь послал нас к тебе
для переговоров. Он хочет, чтоб ты выдал свою
дочь за его единственного сына, наследника
престола.
Вельможа ждал, что Аран не поверит, или
вскочит с места от радости. Но пастух не
сделал ни того, ни другого. Он понурил голову и
стал водить указательным пальцем по узорам
ковра.
Из этого раздумья его вывел Вагинак; он
сказал:
— Что ты опечалился, брат х\ран? Мы
принесли тебе радость, а не горе. Мы не хотим
взять дочь твою силой; пожелаешь — отдашь,
не пожелаешь — не отдашь.
— Дорогие гости, — ответил Араи, — я
благодарен моему властелину за то, что он хочет
взять из бедной хижины своего слуги одно из
украшений для царских палат. Мож«т и
правда — нет во дворце другого такого
украшения, как вы это только что заметили о ковре.
Но дело в том, что я не волен в моей дочери.
Подождите, вот она придет и если согласится,
я ничего не скажу против.
В это время пришла Анаит с корзиною
спелых фруктов. Она поклонилась гостям,
выложила фрукты на блюдо и, подав его, села за
пяльцы. Вельможи глядели на нее и дивились
быстроте ее ловких пальцев.
— Анаит, почему ты работаешь одна?—¦
спросил Вагинак. — Я слышал, что у тебя много
учениц.
— Да, — ответила х\наит, — но я отпустила
их на уборку винограда.
— Я слышал, что ты грамоте учишь своих
учениц.
— Да, обучаю. Теперь даже наши пастухи
читают и учат друг друга, когда пасут стада.
Пройдись по нашим лесам, ты найдешь
исписанными все древесные стволы. Крепостные
стены наши и камни, и скалы исписаны
углем. Один напишет слово, другие
продолжают... Так горы и овраги наши наполнились
письменами.
— У нас наука не в таком почете. Городские
жители ленивы. Но если ты приедешь к нам,
ты всех заставишь быть прилежными. Анаит,
прерви работу, у меня к тебе дело. Посмотри,
какие дары послал тебе царь.
Вагинак развязал тюк и вынул шелковые
платья и драгоценные украшения. Анаит
мельком взглянула на них и спросила:
—- За что же так милостив ко мне царь?
— Сын нашего царя, Вачаган, увидел тебя
у родника; ты подала ему воды и запала ему
в сердце. Ныне царь посылает нас, чтоб
просить тебя в жены своему сыну. Это кольцо,
это ожерелье, эти запястья, словом, все—для
тебя.
— Значит, тот охотник был царским сыном?
-Да.
— Он прекрасный юноша. Но знакомо ли
ему какое-нибудь ремесло?
— Анаит, он сын царя. На что ему ремесло,
когда все подданные его слуги.
— Оно так, но сегодняшний господин может
завтра стать слугою. Ремеслом же всякий
должен владеть, будь он царь, слуга или князь.
Слова Анаит удивили вельмож, они
переглянулись. Но пастуху Арану понравилось слово
дочери.
— Значит, ты отказываешь царевичу только
потому, что он не знает ремесла? — спросили
вельможи.
—- Да, и все, что принесли вы, возьмите с