Да. Принимайтесь за дело с твердостью и дисциплиной. С болью, если это необходимо, потому что ничто не может родиться без страданий. Обещаю вам, что сырье будет в вашем распоряжении. Мните его как мягкую глину. Укрощайте дерзких, поднимайте слабых, выделяйте будущих генералов.
Эта страна еще никогда не находилась в подобном положении. Героизм никогда не был еще так востребован. Но чтобы привить его, необходим вожак. Именно вы будете тем человеком, который превратит самоотверженность в героизм. Сменит подчиненность на дерзость…“
Султан снова остановился. Ни фон дер Гольц, ни Шебнер-Рихтер не решались прервать его. В огромном салоне можно было услышать, как пролетает комар. Это помещение выглядело настолько статичным, словно само время окончательно остановилось.
Тогда Абдул-Гамид перевел свой проникающий взгляд на Шебнера-Рихтера.
„Кайзер прислал вас ко мне. Он сказал, что мне надо послушать ваши теории. Он считает, что они мне будут очень интересны и послужат на пользу для страны. Сам кайзер посоветовал, чтобы на беседе присутствовал генерал фон дер Гольц. Он заверил меня, что Германия всегда поддержит Турцию. Чтобы ни случилось“.
Султан замолчал и глубоко вздохнул. Потом указал на генерала и спросил:
„Как вы считаете, генерал, каковы сейчас главные проблемы Турции? Прошу вас ответить со всей откровенностью. Хочу знать, какова точка зрения Германии, страны, которую я глубоко уважаю и которая неизменно была нашим надежным другом. Ответьте мне, что вы думаете, и расскажите, что собираетесь делать со своим лучшим другом“.
Показалось, что фон дер Гольц удивился этому вопросу. Он не хотел обижать султана, но сомневался, разумно ли быть полностью откровенным. Кроме того, я заметил, что ему хотелось бы ответить без свидетелей. Ему действительно придавало уверенности то, что его послал сам кайзер. Он решил, что не может разочаровывать султана, прокашлялся и решил сказать то, что думал.
„Ваше Высочество. Не думаю, что мое скромное мнение будет вам интересно. На самом деле мне кажется, что я хорошо знаю вашу великую страну. Но я не уверен, что должен…“
Абдул-Гамид был нетерпеливым человеком. Он знал, что это его главный недостаток, но ничего не мог поделать с ним. Своими толстыми пальцами, на одном из которых сверкал огромный голубой алмаз (он верил, что алмаз приносит счастье), он постукивал по маленькому круглому столику, стоявшему рядом с его диваном. Фон дер Гольц прекрасно понял намек, кашлянул и после небольшой паузы продолжал:
„Хорошо Ваше Высочество. Ваши армейские соединения переживают не лучшие времена. Невозможно скрыть то, что в их рядах многие военнослужащие деморализованы. Франция, Англия и Россия — это многоголовая медуза, которая хочет расколоть вашу империю и разделить ее между собой. Они уже добились независимости балканских стран. Не менее важно и то, что христианское меньшинство внутри империи тоже претендует на свою долю пирога. Извините, господин… я хочу сказать, что они требуют собственной независимости. Для этого они образовали тайные общества и стремятся усилить свои требования за счет терроризма. Пред вами пример болгар и сербов в Европе. Здесь, внутри территориальных границ Турции, греки и армяне. Вы не можете закрывать глаза на их устремления. Они используют террор, чтобы добиться смягчения вашей позиции.
Более того, — казалось, фон дер Гольц колеблется, — они знают, что, если им удастся спровоцировать естественные репрессии со стороны армии или даже полиции, они, возможно, смогут добиться того, к чему стремятся. А это не что иное, как интервенция ваших недругов в Европе.
Было бы нелепо скрывать, что в последние годы терроризм получил большое распространение в ваших провинциях. Бомбы рвутся на улицах, на рынках, даже в мечетях, убивая невинных людей. Имели место волнения и грабежи. Вы сами были объектом покушения на Ваше Императорское Величество при выходе из мечети. Среди офицеров есть недовольные. Другие заражены предательством. Кроме того, скажу так же откровенно, как вы просили: страна разделена — и это, пожалуй, самое худшее — на панисламистов, сторонников Османской империи и поклонников Запада. А за ними идут националисты… Полагаю, Ваше Высочество, что у вас много крупных врагов, которым хотелось бы смести вашу империю с лица земли. Не менее верно и то, что к вам питают симпатии другие страны, одну из которых я здесь с гордостью представляю и которые являются верными союзниками Турции. Что бы ни случилось. И это не пустые слова. Сам император хотел, чтобы я подчеркнул это. Что бы ни случилось. И чего бы это ни стоило“.