— Так получается все знали, что они в храм собираются? — опешила я. — Но тогда…
— А вот так, — оборвала меня женщина. — Ты думала, я тебе просто так говорю, что жизнь нелегкой будет? Родила вне брака — падшая. Вот Васила и живёт, точнее, выживает. Мальчонку никто особо не трогает, привыкли уже. А ей проступок так и не простили, до сих пор в деревню не пускают.
— А как же она живёт? — мне было искренне жалко женщину, у которой судьба и так не радостная, а тут ещё и селяне.
— Ну как? Коз разводит, огород имеет. А если что надо, то Фоньку отправляет. Да толькоо захворала Васила, уже месяца три Фонька бегает, обезболивающее берёт. Мне не жалко, хоть и заставляю отрабатывать. Всё же, я тоже время и силы затрачиваю, чтобы травы собрать. Ладно, это всё потом. Идём, познакомлю вас со старостой. Авось приглянешься ему.
Я настороженно посмотрела на травницу. Женщина усмехнулась и покачала головой:
— Думаешь, сватать тебя буду? Нет, не буду. Если понравишься Владимиру, то не позволит тебя шпынять. От слухов и косых взглядов не убережёт, а вот от козней защитит. Бери Янку и идём.
Я позвала дочь и двинулась за травницей, крутя головой по сторонам.
Утром мы вышли с заднего двора, так что увидеть саму деревню не вышло, только краешек. Всё же, она разительно отличалась от той, что я видела в детстве, приезжая к бабуле.
Аккуратные домики стояли посреди ухоженных участков. Пусть и из тёмного, будто гнилого дерева, но ровненькие, а не косые, как мне показалось вчера. А главное, на каждом участке росли цветы, стояли скамеечки. Не было ни одного дома с нерадивыми хозяевами: поросшие травой и с покосившимся забором. Даже обычная дорога, посыпанная песком, ровненькая и аккуратная.
— Красиво здесь, — тихо сказала я, разглядывая местность.
— Да, — кивнула мама. — Благодаря старосте. Прошлый был ворюгой и пьяницей. А Владимир хорошо смотрит за деревней, не позволяет запустить дома.
— А почему они такие тёмные, словно пожар пережили или гниют, — мне хотелось подойти и поковырять дерево пальцем.
— Валежный дуб. Это такая разновидность дуба. Вода нипочём, не гниют. Жаль, горят. Но тут уж ничего не поделаешь. Мы пришли.
Я глянула чуть в сторону и удивлённо распахнула глаза, увидев животное за забором.
— Кто это? — Янка ткнула пальцев в это чудо, которое почему-то хрюкало.
— Хряк обычный, — хохотнула травница. — Порода такая, Мангалица*. Очень удобно. И мясо есть, очень вкусное и жирное, и шерсть на одеяла да подушки.
Я покачала головой и приблизилась к забору. Такое чудо я не встречала ни разу. Хотя слышала, что не то в Венгрии, не то в Англии такие водились. Правда, очень давно и вроде как вымерли.
— Бабушка Веся, здравствуй, — послышался густой баритон.
Я подняла голову и встретилась взглядом с высоким, поджарым мужчиной. Невозможно сказать, сколько ему лет, поскольку чёрная, густая борода закрывала половину лица.
— Мама, это какой-то неправильный дед мороз, — пробормотала Янка, отодвигаясь за мою спину.
— У нас гости? — взгляд пронзительных, синих глаз остановился на мне.
Я перевела растерянный взгляд на травницу.
— А, Владимир, здравствуй, — мама улыбнулась мужчине. — Вот, дочка с внучкой приехали, помогать будут. Сам понимаешь, стара я уже, пора знания передавать.
— Смену себе обучаешь, значит, — мужчина усмехнулся. — Идём, там свинью режут.
— В смысле? Прямо сейчас? — пискнула я и ошарашенно посмотрела на дочь.
— А когда? Завтра что ли? — не понял староста. — Сейчас быстро и поделим. Я матушку твою всегда первой за мясом зову, единственная травница в деревне всегда ужинать досыта должна.
— Мама, подожди, — остановился я травницу. — А как же Яна?
— А что не так? — нахмурилась женщина.
— Там свинью резать будут, а Янка маленькая, — прошипела я так, чтобы Владимир не услышал.
— И что, что маленькая? — буркнула травница. — Ничего, свыкнется. Идём, и не спорь!
Я покорно кивнула и поспешила за женщиной. Шаг, ещё шаг.
А потом раздался визг. На столько громкий, что казалось я оглохну. Яна вцепилась в мою руку мёртвой хваткой, пискнув. Плюнув на всё, я остановилась и присела перед дочерью:
— Милая, ты не хочешь пока поиграть здесь? Мы с бабулей скоро вернёмся.
— Ты пойдёшь туда? — голубые глаза расширились от ужаса. — Мамочка, я боюсь!
— Тебе нечего бояться, — поспешила успокоить я дочь. — Помнишь, мы с тобой разговаривали про охоту?
— Да, папа охотился на зверей, чтобы принести домой мясо, — послушно повторила Яна мои слова.
Мне не нравилась такое объяснение, потому как дичь Ярослав домой не носил. В отличие от бедной хрюшки с мохнатыми ушами, жертвы мужа убивались ради развлечения.