Но было совершенно неважно, как прошел мой день, ведь к вечеру я уже знала, что мама и папа обязательно приложатся к выпивке, и это меня очень сильно нервировало. Чтобы «заесть» проблемы, я стала налегать на сласти: доедала каждый оставшийся кусочек яблочного пирога за завтраком и увеличивала количество шоколадного печенья в своем пакетике для обеда. Я не могла дождаться того момента, когда мама объявит: «Сегодня вечером у нас на десерт будут шоколадные эклеры!» или «Получите сладкие лимонные палочки Ван де Камп, если съедите все овощи!» Налегая на сладости, чтобы успокоить нервы, я надеялась и верила, что однажды моя жизнь может стать спокойнее, – однако годы учебы в старших классах лишь подпитывали мою неуверенность.
В 1965 году, после двадцати пяти лет брака мои родители столкнулись с серьезной проблемой нехватки денег: их запросы подорвали наши финансовые запасы. Даже если бы мы перебрались в менее престижный район Хантингтон Драйв, наш дом по адресу 1595, Уэстхейвен-Роуд нуждался в глобальном ремонте канализационной системы. Как раз в это время доходы от нашего наследства снизились, возможности отца покупать строительные материалы тоже были не на высоте, и каждый цент его скудного заработка уходил быстрее, чем приходил. Сложившуюся ситуацию усугубляло и то, что мы с сестрами были готовы потратить каждый доллар, заработанный потом и кровью. Чтобы выйти из этого бедственного положения, сократить расходы и прекратить поток звонков от кредиторов, родители продали наш дом в Кейп-Код, однако прибыль от его продажи составила всего несколько сотен долларов.
Не считая того, что теперь я не могла позволить себе наряды от Ланца или студенческие программы обучения за границей, я к тому же лишилась своих корней. Совершенно неожиданно для себя я осознала, что не могу больше рассматривать ставший мне близким Сан-Марино в качестве убежища. Более того, я не могу больше претендовать на прописку в этом четырехмильном оазисе и хвастаться тем, что самые богатые люди со всего мира были моими соседями. Теперь, словно простой турист, я могла лишь проходить по красивым извилистым улицам, заглядываясь на бесконечные акры лужаек и оранжерей. К огромному моему сожалению, только на правах постороннего я могла посещать городскую библиотеку Сан-Марино, любоваться японским садом и великолепными картинами «Девочка в розовом» Томаса Лоуренса и «Мальчик в голубом» Томаса Гейнсборо.
По причине тяжелого финансового положения моей матери пришлось стать управляющей в доме престарелых «Счастливая жизнь», а отцу – заняться поисками лучшей доли. На новой работе маме предоставили жилье, в которое мы и переехали всей семьей, и в свои семнадцать лет я оказалась среди живущих на пособие старых и дряхлых людей. Наше новое жилище располагалось на оживленной улице с удобными подъездами к дому, которые были специально сделаны для облегчения вывоза покойников автомобилями скорой помощи. В этом городе, населенном преимущественно представителями среднего класса, я жила вблизи ферм, и вместо пения птиц среди старых эвкалиптовых деревьев до меня доносился запах коровьего навоза, претивший моему нежному обонянию. Каждое утро я покидала Беллфлауэр, город голландских молочных фермеров, и за сорок пять минут добиралась до школы в Сан-Марино, которая представляла собой средоточие будущих юристов, докторов и генеральных директоров.
Понимая шаткость своего внешне благополучного положения, я была вынуждена делать большой крюк, дабы избежать встреч со старыми знакомыми из моего родного города. Вжимая до отказа педаль газа, я всеми силами старалась поскорее покинуть это унылое место, наполненное пожилыми людьми и коровами. Я пыталась убежать от самой себя, выдумывая различные заведомо нереализуемые способы защиты своего детства: меня так и подмывало проехать на красный свет или выехать на встречную полосу для того, чтобы вернуть хоть крупицу своего прежнего положения. В свои семнадцать лет я точно знала, что больше никогда в жизни не познаю подобных унижений. Мои защитники потеряли свои позиции, и мне было стыдно от осознания того, что Аутленды больше не относятся к зажиточным семьям. Когда наши родители начали все чаще прикладываться к спиртному, мы с сестрами стали готовиться к худшему. Ко всему прочему, меня выматывали долгие поездки в школу, и я злилась из-за того, что мне приходилось брать в дорогу младшую сестру. Как человек, старающийся соответствовать своему окружению, я ощущала стыд за те уловки, на которые мне приходилось идти, дабы успокоить свое эго.